1888 год

В вечно холодном Аллердейл Холле резервуары с жидкой глиной занимали все пространство внушительного подвального помещения. В какой-то момент та смешалась с кровью, но багровый цвет начисто скрыл все следы примесей, а массивная крышка с ржавым замком надежно похоронила тайну обитателей дома. Томас обходил подъемник стороной, проводя все свободное время на чердаке. Прямо как в детстве. В лицо больше никто не тыкал коробкой с восковыми цилиндрами или фонографом, выпрашивая очередное признание в любви, каждое из которых давалось все неохотнее. Памела желала угодить ему необычным изобретением, отвлечь от собственных неудач и вытащить с чердака, куда не могла подняться из-за инвалидного кресла. Странно было больше не слышать звука его колес или постоянного скрежета подъемника, которым миссис Шарп приходилось пользоваться для перемещения по дому. Как и осознавать, что они сделали.

Он всегда закрывал глаза на то, что не хотел замечать. На разочарование отца, на гнев матери. На ссадины на теле сестры. Стоило Люсиль улыбнуться, и Томас верил, что уже не болит. Запеть колыбельную — и страх отступал, оставляя лишь желание развеселить и согреться, забираясь под одно одеяло.

Его никогда не пугало то, что она сделала. Будучи ребенком, он безоговорочно верил в её правоту. Став старше, мечтал найти способ возродить семейное предприятие, возобновив добычу красной глины, в котором тонул дом. Тот, пройдясь восточным ветром по собственным коридорам жуткой какофонией скрипом и завываний, кажется, хотел того же. Чердак, увешанный чертежами и усыпанный стружками от очередной модели механизма для добычи глины, заволокло поднявшейся с пола пылью будто в напоминание, что даже здесь было не укрыться, сколько бы юный баронет не убеждал себя в обратном. Медленно уткнувшись взглядом в пол, Томас не спешит подниматься со своего места, по привычке прислушиваясь к звукам внизу.

Люсиль распоряжалась полученными после свадьбы деньгами с той же легкостью, с которой её пальцы летали над клавишами старого рояля. С той же легкостью, с которой они когда-то подавали Памеле чай с ядом, выкидывали запачканные кровью платки, топили сдавшееся тело в глине и стаскивали из спальни вещи в подвал, чтобы снова ночевать в одной комнате, не дожидаясь, пока новоиспеченная супруга уснет. Даже если достаточно было забраться повыше, и она никогда не узнала бы правды. Багровый пик стал кровавым. И Томас ничего не мог с собой поделать, наблюдая за иссякающими деньгами, которых едва ли хватало на поддержание дома, не говоря уже о тратах на новую "свадьбу", о которой Люсиль говорила все чаще. Избегая разговоров об этом, он невольно избегал и сестру, привычно пытаясь разобраться в себе в знакомом месте, подальше от всего, что находилось за его пределами. Пусть и прекрасно понимал, что чужому терпению быстро придет конец.

Shaku Dancer, добрый день, прошу прощения за ожидание)

с учетом нового возраста, скорее всего, основной деятельностью будет учеба в школе Брисбена? а курсы хореографии и занятия танцами в качестве курсов и дополнительной занятости?)

сразу уточню, правильно ли я понимаю, что это просто красивые камушки и ракушки, которые достают посредством обыкновенного ныряния с маской?) так как проект по водной тематике, у нас подобным промышляют и профессиональные спортсмены по погружениям, и русалки время от времени, чтобы глубина погружения у нас была логичной для каждого уровня подготовки и способностей)

может быть, оставим историю с русалкой непосредственно для игры?) персонажи у нас так или иначе все равно узнают о существовании русалок, но все же большинство жителей про них не знают, чтобы так просто поверить собственным глазам, да еще и догадываться, что русалкой вообще реально стать. все же классические легенды утверждают скорее о том, что они на постоянной основе живут в море)
а так может быть русалка вас спасет или вы действительно увидите кого-то, может какое расследование попытаетесь провести?)

Он уже несколько лет как выше ростом — вытянулся за годы, проведенные в разлуке — но смотреть на Люсиль вот так, снизу вверх, все еще привычнее. Даже если при скрипе двери Томас невольно подбирается на стуле, выпрямляя спину и поднимая голову, чтобы поймать взгляд единственных во всех доме живых глаз. Её глаз. А потом снова пойти на дно под тяжестью закружившихся по комнате недомолвок, возвращаясь к изучению первой попавшейся под руки вещицы.

— Сестра, — прикосновение губ приносит немного утешения. Ему бы привычно обнять за талию руками, зарываясь лицом в жесткую ткань излишне теплого для домашней носки платья, но единственного дарующего тепло в этой промозглой глуши. Закрыть глаза, ловя каждый чужой вздох посреди так и не ожившего чердака, на котором они провели большую часть детства. Но на деле лишь сжимает в руках недоделанный элемент новой поделки, которую хотя бы догадывается как починить.

Негромкий звон дорогого, но изрядно потертого сервиза о переполненный, а потому наверняка слишком тяжелый теперь поднос заставляет Шарпа вынырнуть из собственных размышлений. Он не торопится помогать, но хотя бы приходит в движение, отталкиваясь от стула, перевешивая упавшую шерстяную накидку, которой обычно спасался от пробирающего до костей холода, сгружает деталь в выдвинутый ящик стола. Ему нужно работать, определяться с недостающими материалами и делать заказы, пока на те еще есть деньги. Искать инвесторов, хотя бы попытавшись справиться с ситуацией своим способом, а не только пускать пыль в глаза титулом и натянутой, пусть и хорошо отработанной, улыбкой и поцелуями чужих женских рук.

— Глину можно черпать хоть ведрами, но для массовой добычи и возобновления регулярных поставок этого недостаточно. Посмотри, Люсиль, — Томас обводит руками все игрушки, детали к тем, что так и не доделал, чертежи. В глазах вспыхивает упрямство, присущее баронету не столь часто, но в полной мере раскрывающееся в пределах собственной мастерской. — В Лондоне я не сумел получить финансирования, но если учесть замечания и вложить еще немного денег в разработку... — замолкает, оборачиваясь в поисках поддержки. Делает шаг, другой, аккуратно перехватывая чужие руки и крепко сжимая те. — Поверь, Люсиль. Решение где-то рядом. Мы справимся.

Сами. Но произнести последнее Томас не решается, плотно сжимая губы и надеясь, что здесь, посреди его изобретений, его голос звучит убедительнее полупустой и холодной столовой.

ривз
дэниэл гиллс
кавилл
хиддлстон
бомер
грант гастин
депп
хемсвоты
сомерхолдер
сойер
вин дизель
фасбендер

рейчел вайс
хэттэуэй
дженна коулман
эванжелин лилли
галь гадот
блейк лайвли
джоли
добрев
аккола
грин
шей митчелл
лили джеймс

Слишком занята тем, чтобы выжить.

Он не вступается за клуб, даже если лично участвовал в его обустройстве и готов поспорить, что, за исключением криминальной составляющей, тот не так уж плох. По крайней мере, по сравнению с большей частью Чамили, рабочие месте в котором может где-то и отдавали чуть большей семейственностью, но не могли похвастаться ни постоянностью, ни безопасностью - причем не только в части вируса, но и высокими шансами элементарного грабежа со стороны не трудоустроенных, но отчаянно желающих выжить местных, оттесненных от большинства оставшихся благ города высокой стеной. Так что при прочих равных "Полет" был не настолько ужасен. Как и Семья, даже если его собственные родители пришли бы в ужас от новости о том, что сыновья добровольно связались с мафией. Да и никто из них, откровенно, не пребывал от этого в восторге.

Греймарк сжимает зубы, смакуя собственные чувства. Девчонка располагает к себе удивительно быстро, стоит только прислушаться к словам, а не напоминать самому себе о стоящих задач и последствиях, если те не будут выполнены. Пусть ему не удается уловить все картинки, он чувствует, что она не врет. Ощущает по отголоскам мыслей, едва ли полностью оформленных в конкретные слова. Верит, даже если все еще пытается анализировать и её, и себя. Потому что ему тоже надо выжить.

Он даже рад, когда она выглядывает из-за своего рыжего укрытия, а возмущения в её глазах вполне достаточно, чтобы навсегда вычеркнуть все подозрения в сторону Найджела. Рид не особо раскаивается, с вернувшейся полуулыбкой рассматривая вернувшуюся в движение особу. Так ей идет куда больше, чем безжизненно сидеть на стуле.

- Так мы теперь коллеги? - мило уточняет Греймарк, в очередной раз меняя точку опору и снисходительно глядя на собеседницу сверху вниз. Хоть от стула отошла. В её размышлениях есть доля правды и, встреться они за пределами территории клуба, он был бы тоже скорее заинтересован в причинах возникшей связи. Проблема заключалась лишь в том, что обмен мыслями, особенно неподконтрольный, мог завершиться нарушением конфиденциальности слишком уж большого количества информации, которая сведет одного из них в могилу. Или две. - Не совсем так. Просто телепатия находится в длинном перечне потенциально опасных вещей. И не так уж далеко от начала. Обменяйся мы только впечатлениями о задницах и красивых волосах - это одно. А те выводы, которые ты уже сделала, основываясь на моих мыслях, вынудили меня усомниться в твоих истинных мотивах.

А еще у него задание. И отчет за него, включение в который упоминания о телепатии, скорее всего, приведет к неутешительным приказам. Причем даже не ему. И любая попытка даже предупредить поставить под вопрос его лояльность, поломав все, что он взращивал столько лет, на что надеялся и о чем мечтал. Многовато для той, с кем знаком меньше часа. Пока он взвешивает все за и против, девчонка вылезает из каблуков, вызывая внутри мимолетное удивление на тему того, какая же она маленькая. Обувь он берет, все еще погруженный в размышления. Не будучи телепатом, он понятия не имел, на что обращать внимания, способен ли кто-то просто открыть чужой разум и изобразить рандомный обмен мыслями или это было невозможно. Слишком много неизвестных. И как она верно заметила, доверие в его кругах пусть и ценилось, но позволялось очень и очень редко.

- Ты права только если все, что я слышал - правда, - отвернувшись, но стоя полубоком и так, чтобы в случае чего увидеть боковым зрением летящий в себя стул. Доверие, увы, не было его отличительной чертой. По крайней мере, за пределами Дома. - Но я готов признать, что от раскрытия нашей связи ты рискуешь больше, чем я. Порезы на ладонях, инцидент, который Найджел внесет в свою мысленную тетрадочку. Проще было тогда действительно восхищаться его задницей, - криво усмехнувшись, он радуется только тому, что чтобы дотянуться для дачи ему подзатыльника, девчонке придется не слабо извернуться. Впрочем, он её не особо боится, а потому даже не тратит силы на возведение воздушной преграды. А то поранится еще.

Обернувшись, он повторно осматривает уже переодевшуюся девушку. На птичку уже походит куда меньше, утонув в свободной одежде, ничем не выдающую формы под ними. И в то же время, так она выглядит даже младше, вызывая у Рида очередную, пусть и немного горькую улыбку.

- Я не то чтобы превращусь в кого-то другого за пределами клуба. Но окей, меньше ушей нам действительно не повредит. Да и душно здесь. - он какое-то время смотрит на протянутую ему руку. Ему, криминальному авторитету, как она сама же и выразилась. И хотя её имя он знал, желание представиться заставляет его в который раз видеть что-то общее между ней и ребятами из Дома, к которым старший Греймарк не привык испытывать подозрений и враждебности. - Рид. Добро пожаловать в криминальные круги, Элла.

Распахнув дверь, он пропускает её вперед. Негромко переговаривает с Найджелом о том, что на сегодня смена завершена. Тот, не просто так занимая свое место, уже успел вызвать Элле замену на вечер. Дела превыше его. Впрочем, менеджер хоть и был человеком непредсказуемым, к стервятникам не относился. Даст отработать и загладить вину.

Прохладный ночной воздух приятно наполняет легкие. Рид застывает ненадолго, наслаждаясь тем, что вырвался из духоты, прежде чем лукаво взглянуть на девчонку.

- Даже интересно, где ты собираешься нарушать комендантский час за пределами клуба, - Рид выжидающе засовывает руки в карманы. В другое время суток было бы логичнее завалиться в какую-нибудь кафешку, но мало из приличных общественных заведений работали в такое время. - Могу уступить выбор места тебе, если тебе так будет комфортнее. Но у меня есть одно подходящее место на примете. Правда, там высоковато.

«Перспективы будут казаться головокружительными. Рыбы на ноябрь 2024 года будут возлагать огромные надежды. За счет этого они не всегда правильно будут оценивать ситуацию, порой будут выдавать желаемое за действительное.»

— Блеск... — переводя взгляд с экрана телефона на листок бумажки,  на котором спешно записала адрес предстоящего собеседования, бормочет себе под нос Блейк. Вместо карт или хотя бы очередной новостной статьи, её взгляд последние несколько минут буравит гороскоп — верного соратника и друга, который может быть не сделает жизнь лучше, но хотя бы не упрекнет. За окном автобуса мелькает очередная остановка, все еще не та, а потому приходится силой воли удерживать себя на месте, в очередной раз переключаясь на результат поискового запроса, который висел незакрытой вкладкой последние несколько дней.

Дэвид Хоффман. Бизнесмен. Холост. Последовательность информации, несмотря на очевидно преобладающее количество новостей о сотрудничестве с ЦИЦ, именно такая. Искусственные попытки перевести внимание публики, конечно, имели определенный успех, но достаточно было открыть комментарии, чтобы понять, что людей интересовал не только и не столько продукт корпорации, сколько благосостояние его владельца, семейное положение в виде перспективы приложить руки к этому самому благосостоянию (или генетическому фонду, кто знает, хотя Уайлер скорее поставила бы на трастовый) и, конечно же, тонна критики относительно того, что ЦИЦ, официальная политика которого не выставляла метеориксов опасными для окружающих, сотрудничала с человеком, чья позиция относительно данного вопроса была весьма подробности и открыто им же освещена. И нейтральной не была.

Головокружительными перспективами было, получив приглашение на собеседование, действительно получить работу в центре. Несмотря на техническое образование, по определенным параметрам даже подходящее потенциальному работодателю, в обычных условиях у Блейк не было и шанса приблизиться к подобному месту. Муниципальный колледж поставил жирный крест на её резюме. Или графа «метеорикс». С таким-то руководителем. И, тем не менее, она трясется в автобусе благодаря неровностям на дороге и почти добитой банке энергетика, чтобы, в конце концов, услышать это лично.

Возлагала ли она огромные надежды на сегодняшнюю встречу? Да. Это был реальный шанс вырваться из Роуз Стар, где её замуровал метеорикс, осаждавший район в её детстве. Там же, где полегли мечты стать стражем, способность сепарироваться от семьи без страха за их жизнь, а не неспособность выбрать верный режим стирки. Вероятность, что кому-нибудь из центра еще когда-нибудь придет мысль нанять метеорикса для защиты, была ничтожно мала. Как и шанс, что кто-то со схожими способностями фанатично тренировался в щиты, а не прожигать поверхности энергошарами. По крайней мере, это Блейк на свой страх и риск все-таки внесла в резюме, даже если рассылка подобных материалов, будь она профессионалом, наверняка бы дискредитировала её. Так или иначе, Блейк упрямо прокручивала в голове, что лишь откликнулась на чужое предложение, что ей есть что предложить и, если сложится, что попросить. Что из этого было желаемым, выдаваемое за действительное, она сможет узнать в течение следующих тридцати минут.

От идеально выглаженной блузки секретаря слепит глаза. Уайлер прикидывает, в течение какого времени пролила бы на ту первую темную жидкость, немного обреченно завидует и тихо следует вслед за постукивающей каблуками красоткой в кабинет. Она одета куда проще, в белую футболку, черные джинсы и потертые кроссовки. Верхнюю одежду у нее забрала блюстительница порядка и покоя шефа, лишив его самого Блейк, которая теперь активно прикидывала, что из карманов могло выпасть во время транспортировки до вешалки.

Мужчину из вкладки своего телефона она сначала видит сквозь стеклянные двери офиса. Тот, на удивление, огибает гигантский стол, а не просто привстает со стула или кивает — располагающий жест, если, конечно, беседа не будет происходить на бегу по дороге на какое-нибудь совещание. В костюме, Блейк невольно ищет взглядом возможно виднеющиеся из-под пиджака, но тех на руке нет. Раздосадованная первым несоответствием ожиданий и реальности, она задерживает взгляд на границе рубашки протянутого для рукопожатия запястья чуть дольше обычного, замечая край бинта.

Привет, моя главная рекомендация.

— Мистер Хоффман, рада познакомиться, — невольно возвращая улыбку, прежде чем наткнуться на еще одно несоответствие — на этот раз многочисленным новостным статьям, в соответствии с которыми человек напротив ненавидит таких, как она, Уайлер кивает проводившей её секретарю и занимает предложенное место. Взгляд цепляется за скованность чужих движений, как цеплялся в детстве за несвойственное ситуации напряжение. Старые привычки живут внутри, въевшиеся в сознание так глубоко, что порой являют себя быстрее, чем человек способен их осознать. Она так и следит за его руками, прерываясь разве что при упоминании резюме, которое выглядит на массивном столе малость несуразно. Примерно как она себе и представляла, заставляя поморщится, отводя от шпаргалки взгляд.

— Эм, — откровенно говоря, она надеялась, что человек, пригласивший её, опишет свое видение ситуации, а не будет всерьез интересоваться её мотивами явиться. Впрочем, желаемое или действительное, игра все еще стоила свеч. Даже если сквозь приветливость мистера Хоффмана начинало проступать что-то еще. Деловая хватка? Упорство? Или убежденность, что он зря тратит время. — Честно говоря, у Вас на столе развернутый вариант. Роуз Стар, обычная семья. Метеорикс, — кажется, начинать нужно с положительных моментов, но меньше всех Блейк хочет распинаться, чтобы потом её ткнули носом в то, что было известно с самого начала. Даже если те соответствовали заявленным требованиям. — Никогда не занималась защитой от угроз паранормального характера профессионально, но могу создать между Вами и ними энергетический щит, который выстоит время, необходимое для службы охраны или чтобы убраться подальше. Полагаю, этого достаточно, раз моя кандидатура Вас заинтересовала, — Уайлер выкручивает уверенность на максимум, не спеша в то же время демонстрировать способности. Кто знает, как отреагирует сам Хоффман и не придется ли познакомиться со службой охраны не в качестве будущих коллег, а в качестве нарушителя спокойствия. Вдыхает поглужбе, прикидывая, что из славной биографии потенциального работодателя стоит озвучивать, а что нет. В конце концов принимает решение не прикидываться глупой. Или незаинтересованной. — Ваша фирма занимает нишу по техническому обеспечению города различными высокотехнологичными устройствами. Как работодатель Вы выглядите благонадежно. Вы пожали мне руку и отодвинули мне стул, хотя были ранены и недолюбливаете таких, как я. Из чего я могу сделать вывод, что Вы профессиональны, а у меня есть шанс.

Глаза, подведенные черной краской, едва ли подернуты поволокой — смотрят пристально, ловят каждый обращенный в ответ взгляд. Будто слов недостаточно, и слуху не уловить все, что на деле сказано в знойной тени дворцовых стен. Анк-Су-Намун чувствует себя изнеможенным путником посреди пустыни, набредшим на оазис, который может оказаться как спасением, так и миражом. Верховный жрец скорее походил на последний, впрочем, как и она сама для всех, кто был лишен возможности коснуться, убедившись в реальности её существования.

Сдержанно склоняет голову в ответ на чужие слова, скрываясь за шелком волос с вплетенными золотыми нитями. Величие страны, как и её правителей, было запечатлено не только победами на поле боя, количеством золота в сокровищницах и убранстве дворца, но и потрясающими воображение строениями. Храмы, воспевающие богов. Дворцы, в которых те обитали во время своего земного пути. И гробницы, в которых однажды окажется все, что принадлежит владыке Египта. Прикоснуться к этому, увидеть своими глазами было честью. Так почему же её сердце трепещет от чужих слов, а не от каменных сооружений, которые будут свидетелем их существования намного дольше, чем длится любая земная жизнь?

— Пирамиды есть источник того трепета? — пряча в глубине глаз такое пугающее «гробница», она мысленно желает будущему мужу долгих лет жизни. Для правителей, как и для всего Египта, естественно готовится к жизни после смерти задолго до того, как возникнет такая нужда. И все же, для Анк-Су-Намун виднеющиеся поверх дворцовой площади верхушки пирамид, покрытые золотом, а потому сверкающие на солнце так ярко, что слепили глаза, были пугающим предзнаменованием. Коль могла, наложница фараона предпочла бы закрытые залы Луксора с потайными ходами для сохранности браслета вдали от Фив. — Вас называют Стражем мертвых. Говорят, Вы знаете, где находится город Хамунаптра, и ведаете тайны, недоступные никому. И все же, трепет в Вас вызывают те же вещи, что у

Перспективный сотрудник упрямо молчит о подпорченной репутации. Это Барри за счет управления компанией и политических игр, в которые невольно был втянут за счет своего положения, умел выкручиваться, находя правильные слова. Кейт же была способна достоверно прикрыться только старой личиной, вернувшись в область, в которой разбиралась. Шаг в сторону — и она начинала тонуть в собственной прямолинейности и обычно довольно четко прописанных на лице эмоциях. Исследовательский институт был их основным противником и заиметь своего человека в нем было бы гораздо полезнее всех её вялых попыток оказаться полезной в городской больнице, да. И раньше Кейт легко бы приняла идею окончательно поставить крест на медицинском образовании ради достижения цели. Но тогда она думала, что является человеком. Нет, вряд ли правительственную организацию смутит данный пункт в резюме. Вот только Рейн будет первым, кого поставят в известность из-за несоответствия рекомендаций реальному положению вещей. После чего глава Инферно собственноручно приобщит её к материалам по исследованию вируса. К опытным образцам.

— Раньше они к тебе за рекомендациями не обращались. Не факт, что они вообще будут доверять людям в своем городе, — используя ту же причину, что и обычно, неуверенно поясняет Фокс. В разговор вступает Эш, давая Фокс небольшую передышку. Мельком она пытается понять, был ли в его словах скрытый смысл для нее? Хотя тут торопи события или нет, а если решение принято, то вопрос времени, когда её тайны выплывет наружу, окончательно разрушив все, что у нее было.

Отсутствие результатов бьет по всей команде. Барри прав. Они не продвинулись в дальнейших разработках, не выявили уязвимость, из-за которой так называемые иммуны оказались невосприимчивы к их творению. Город бурлил, но так же запущенные механизмы начали борьбу. И чем дольше они довольствовались малым, тем выше становились шансы того, что их план будет раскрыт, а детище уничтожено. Анализ крови населения будет проводиться с ними или без них. Скорее всего, Рейн убил немало времени, чтобы добиться подключения компании к лабораторным исследованиям, а в благодарность услышал лишь сомнения. Внутри расползается презрение к себе. Эш тоже топит идею из-за нее, подставляясь под удар, даже если общий скептицизм хоть немного отводит подозрения от Кейт. Впрочем, по лицу Барри видно, что еще немного и он предъявит друзьям полный список претензий.

Упоминание шерифа — первый удар. Или попытка достучаться. Тем не менее, девушка невольно вздрагивает, поднимая негодующий взгляд на друга:

— Я не забыла. Напомни, когда мы пытались это исправить?

Открытая конфронтация была последним, что им было нужно. Кейт понимает, видит, как во взгляде человека, которому доверяла когда-то почти все, растет недоверие. Ответное недоверие. Взгляд Эша нечитаем, но она итак понимает, что перегнула палку в своих попытках защититься, переключившись с одной темы на другую. Вздыхает, усиленно соображая, что можно сделать. Что можно сказать. Что стоит сказать. Наверное, правду. Убеди они Барри не списывать её со счетов, его влияния хватило бы, что прикрыть её. Проблема заключалась лишь в желании сделать это. И пока что они с Бронте оба склонялись к мысли, что его будет недостаточно, чтобы рисковать делом.

— Все дело в сдачи крови. Есть причина, по которой мне не хотелось бы это делать, — она буквально чувствует, как цепенеет Эш. Переводит на него требовательный взгляд, безмолвно настаивая на своем. Или все же спрашивая? По ответному взгляду видно, что это плохая идея. Очень плохая, даже с учетом середины рабочего дня и кабинета со стеклянными стенами, посреди которого Барри, конечно, не оторвет им голову. Вот только вопрос, вылетит он за его пределы через три секунды или пять. Еще немного тянет, быстро-быстро прикидывая все возможные варианты оправданий, прежде чем резко выпалить, до того, как что-нибудь не то успеет сказать или сделать Эш: — Я беременна.

Чужой смех, разносясь по комнате, заставляет вздрогнуть. Не слишком ли наивно он предположил, что собственная жизнь, имевшая по простым человеческим законам для него одну из наивысших ценностей из-за невозможности бездумно ставить ту на кон и заменить чем-то другим, если дело не выгорит, заставит капо пересечь какую-то черту? Рид не знал, насколько тернист был путь мисс Хван к тому положению, что она занимала в Семье, но было бы глупо предполагать, что той не приходилось убивать и всеми другими способами, вполне привычными для преступного мира, добиваться поставленных перед ней целей.

Греймарк плотно сжимает зубы, напоминая себе о границах откровенности, которую наверняка изрядно пересек, оказавшись перед выбором, к которому был не готов. Кто она и кто он? Не наставник, не правая рука, даже подчиненным он был лишь наполовину, по-прежнему деля со статусом воспитанника. Еще недавно полученная похвала теперь оказывается ценой неправильно выстроенного разговора, неготовности дать согласие принимать необходимые меры. Но Рид не мог. Одно дело - осознавать необходимость нажать на спусковой крючок посреди подпольных встреч с поставщиками и скупщиками, где большинство присутствующих давно заключили с совестью соглашение о молчании. И другое - разбираться с теми, с кем рос бок о бок. Чьи ошибки были в непонимании системы или в своей неспособности жить в ней. Детьми, даже если последствия подобного могли нести угрозу куда большего количества жизней, чем та, что была поставлена на кон.

- Пожалуй, я всё же была не лучшей кандидатурой на роль управляющей Домом, - Рид в замешательстве провожает удаляющийся силуэт взглядом, удивленный подобными выводами. Сора возглавляла один из самых нестабильный районов города, совмещая не только управлением Домом Очага, но и клубом, удерживая на своих плечах несколько масштабных направлений деятельности Семьи. Неоправданные ожидания относительно старшего Греймарка должны были стать еще одной записью в его личном деле, а не характеризовать качество её работы. Чем больше он слушает, тем больше растет в нем чувство вины, немного сглаживаемое разве что напряжением, стоит в разговоре проскользнуть имени Сэма. Он должен был подстраховать младшего, а в конечном итоге только подвел их под общий знаменатель. И будь на месте мисс Хван кто-то другой, последовавшие выводы могли оказаться для них весьма плачевными. Им же, кажется, несказанно повезло в тот день, когда глава мафии принял решение о назначении Соры управляющей.

Он принимает стакан, пытаясь держать тот ровно и уверенно, а главное поймать ответный взгляд. Мисс Хван рядом, не отгораживается столом, не завершает разговор, подробно объясняя ему устройство синдиката и те ожидания, которые возлагаются на его членов, нынешних и будущих. Рид слушает, разрываемый желанием опровергнуть утверждения, по которым Соры почему-то считает себя не лучшим примером для них, опасается прерывать её. Боится потерять контакт, который то ли укрепил, то ли порушил за время их непродолжительного ночного разговора, время которого наверняка скоро истечет, вернув его в число обыкновенных воспитанников. Он ловит себя на малодушном желании согласиться, чтобы иметь повод и дальше на регулярной основе приходить в кабинет, перенимать опыт, быть рядом немного больше дозволенного. Он абсолютно покорен её выводом о необходимости больше общаться с детьми. Тронут заботой о его желании быть ближе к брату, о которой он готов был её просить, но которую получал без этого. Греймарк абсолютно обезоружен перед этой женщиной, но вместе с желанием оправдать все её ожидания он не может не оценивать реальные перспективы однажды наткнуться на взгляд, полный разочарования, который ожидал увидеть уже сегодня. Поспешное согласие могло однажды завести его в тупик. Если он чему-то и научился, так это понимаю, что здравая оценка собственных сил подчас была одним из ключевых моментов исхода большинства ситуаций.

- Я никогда не чувствовал себя здесь в тюрьме. И считаю это заслугой человека, который стоит во главе организации, а не тех, кому принадлежит идея её создания, - осторожно подбирая слова, Рид ищет ту тонкую грань, где не будет ни навязывать свое мнение, ни перечить, где не качнет и без того раскаченную лодку, заставив её опрокинуться окончательно. - Но уверен, многие дети были бы рады более близкому контакту с Вами. Скорее всего, у Вас недостаточно времени вести какие-то уроки, но может в формате совместных ужинов раз в какое-то время или собраний? - Рид с трудом может представить себе Сору, читающую малышам на ночь сказки. Про большую тяжелую дверь в кабинет и вовсе порой ходили страшилки, видимо, из-за неспособности некоторых наставников угомонить проказников своими силами. Когда воспитанники становились старше, контактов становилось больше, и все же идея казалась хорошей. Правда, была и обратная сторона. Греймарк бросает взгляд на папку, никуда не исчезнувшую со стола. Не будет ли принятие подобных решений еще сложнее после личного общения? И все же, Рид втайне надеется, что определенное количество подобных случаев сойдет на нет, если у воспитанников будет ответная эмоциональная связь с Сорой.

- Я благодарен Вам за все, что Вы для меня сделали, мисс Хван. Не уверен, как все сложилось бы, будь на Вашем месте кто-то другой. Я хотел бы оправдать Ваши ожидания и оказанное доверие, - наконец-то добираясь до стакана, Рид проталкивает внутрь воду, после чего какое-то время наблюдает за перекатыванием той по стенкам. - Но мне нужно подумать. Вы правы, у меня много возможностей, но я и сам хотел бы остаться, - он немного запинается, пропуская истинное "с Вами", - в Броунвене. Здесь, - уже немного честнее, как и взгляд глаза в глаза, но моментально вновь пересохшее горло, как и небольшая попытка прокашляться, прерывают зрительный контакт. - Я был бы рад выполнять Ваши поручения относительно Дома, чтобы быть более вовлеченным в процессы, которым ранее не уделял должного внимания. Я не уверен, какую ответственность готов на себя взять, но мне было бы легче понять необходимость решений, если бы я имел больше отношения к тем событиям, на основании которых они принимаются. Если, конечно, Вы сочтете такой подход допустимым.

Даже если однажды уже позволил себе вольность при выполнении поручения, так и не раскрыв все детали общения с Эллой.

- И я прошу прощения, если где-то позволил себе лишнего. Я тоже не совсем привык к подобному общению с Вами, - он ставит стакан на стол, невольно оказавшись куда ближе допустимого. Вдыхает аромат чужих духов, все еще перемешанный с запахом сигарет. Обычно Рид его не любит, но в случае с Сорой тот вовсе не вызывает отторжения, окутывая и удерживая. Увлекшись, он несколько запоздало переводит взгляд на наставницу, мигом выравниваясь и поспешно втягивая в себя воздух. Стихийник или нет, а он явно позволил себе лишнего. Опять. - Но не хотел бы стать причиной его прекращения.

В довершение изрядно измотанный ночным подъемом и стрессом организм подкидывает ему очередную пакость в виде зевка, который Рид не может не позволить ни в каком виде, а потому всеми силами пытается сдержать естественный позыв с вполне характерным выражением лица и изрядно заслезившимися глазами.

Копы объективно были меньшей из их проблем, но лучше было действительно обойтись без встречи с людьми с форме, у которых есть приказ стрелять на поражение при любых подозрениях на встречу с зараженным. Рид почти уверен, что настоящий приказ как-то так и звучал, не включая в себя предварительное интервью на тему самочувствия и давности заражения. Просто потому что Чамили с её неблагоприятной обстановкой не располагал к соблюдению законов - только к спасению жизни, которую каждый из копов поставит в наивысший приоритет итогов ночного патрулирования.

Впрочем, они достаточно хорошо умели избегать полиции. То, что началось на этих самых улицах в детстве, они неплохо закрепили за время обучения в Доме. Отсутствие необходимости подбора приемной семьи значительно увеличивало время на привитие "социально" полезных навыков. Прибавить к этому его способности по управлению воздухом и куда выше оказывались шансы по возвращении наткнуться на поднявших тревогу своих же, чем действительно загреметь под стражу. Чего не скажешь о тех обитателях улиц, которые не заимели теплого дома. Те знали все улочки, все потайные уголки. Сами возводили баррикады, за которые не проезжала полицейская машина, а копы предпочитали посветить фонариком в сторону завала и проехать мимо.

Рид сканирует взглядом их все, надеясь, что ничего не пропустит. Что опасность ближе к окраинам, куда стекаются все, кому может помешать слишком яркий свет и большие скопления людей, а значит и полиции. И не только полиции.

- Я... - старший Греймарк замолкает, останавливая себе от очередного упрека. Или от нотации на тему собственных обязательств. Он не мог по-другому, да. Но Сэм благодарил не за это, поэтому Рид вовремя одергивает себя, вздыхая. - Пожалуйста. Далеко еще?

Очевидно, нет. Воспитанник очень надеется, что мусорные баки не преграждают путь в какой-нибудь подвал, потому что меньше всего ему сейчас хочется соваться в непроветриваемое темное помещение. Впрочем, такие обычно давным-давно заняты и не ждут сбежавших из тепличных условий ребят. Свято место пусто не бывает.

Впрочем, кажется, убежище представляет из себя только стены, условно сооруженные из мусорных баков. Тот еще райский уголок, но при достаточно заброшенном месте могло действительно спасти от ненужного внимания. Более активно используемые мусорки обычно становились объектом повышенного внимания лишенных изысков выбора бездомных.

- Сэм? Он мог бросить вещи, ты же знаешь. Иногда выбирать не приходится.

Остававшийся чуть в стороне, чтобы стоять на стреме, Рид порывается сделать несколько шагов к брату, когда слышит за спиной рычание. Обернуться он не успевает, сбитый с рук темным комком, с силой впечатывающего его в асфальт. Упираться руками практически бессмысленно, потому что как превосходящий по силе противник почти без усилий сминает те, вгрызаясь в предплечье, отчего переулок заливает крик боли. Перед глазами плывет, сознание мутнеет, а в голове звенит. Впрочем, у нападавшего тоже, поскольку ему, по всей видимости, прилетело чем-то металлическим. Кое-как подбираясь, Рид призывает волну воздуха, оттаскивая от них... Майлза?

- Сэм. Уходи. Я задержу его, - поднимаясь на ноги и стараясь не шевелить раненым плечом, бросает Греймарк, пытаясь свободной рукой встряхнуть брата и развернуть того в сторону какой-нибудь возвышенности и любого другого спасения. Судя по безумному поведению нападавшего, тот был заражен. Какая чертова удача.

- Помнишь, как мы уходили от преследования в детстве? Я не уверен, что смогу создать подпорку, но я постараюсь прижать его ими к стене, после чего надо будет проскользнуть мимо.

В свои лучшие времена Кейт была хорошим врачом: требовательным, но внимательным и деликатным, умело балансирующим между настойчивостью, которую должна была проявлять по отношению к пациентам, и дружелюбностью, растягивая губы чаще в искренней, чем дежурной улыбке. Сейчас та тоже была искренней пару секунд, пока они шутят, немного сбавляя градус напряжения, обычно неминуемо повисающего в больничных палатах, хоть Фокс внутренне и сжимается, стоит профессиональным взглядом оценить показатели мониторов, синяки и кровоподтеки, большую часть которых не скрывали намотанные на Эша повязки.

— Что, без халата и стетоскопа я больше похожа на адвоката? — откидывая за спину распущенные волосы, наэлектризовавшиеся после снятия одежды и теперь цепляющиеся за воротник блузки, с кривой усмешкой уточняет Кейт. Еще несколько лет назад эго и зацикленность за собственных достижениях вынудили бы её прожигать взглядом любого, кто позволил бы себе такие шутки. Но за время их сотрудничества между ними установились достаточно теплые отношения, чтобы не принимать подобное на свой счет, с интересом включаясь в игру. Даже если любые иллюзии по поводу её профессии на самом деле сразу снимались, стоило ей только начать что-то говорить. — Могу принести диплом биоинженера.

Сверяется с наручными часами, прокручивая тонкий ремешок на запястье. Ближайший обход не скоро, даже если ей хотелось бы заглянуть в больничную карту, чтобы проверить правильность назначенного лечения. Подобное вторжение в работу другого врача (причем наверняка дипломированного, с кучей сертификатов в рамочках на стенах собственного кабинета) вряд ли вызвало бы положительные эмоции, но по большому счету, Фокс было плевать. Ни доверия, ни уважения к коллегам в Эпано она чувствовала, скорее действительно напоминая адвоката, который должен был проверить сохранность одного из членов команды.

Друга.

Ледяные руки тянутся мягко коснуться хоть какого-то нетронутого участка кожи, но отыскать такой не так-то просто, да и запоздалое напоминание о том, чем чреваты её прикосновения, заставляют опустить те на край покрывала, будто передумав проверять пульс или заглядывать под накинутое одеяло.

— По дороге? До середины коридора? Потому что потом ты свалишься на пол, потеряв сознание и приобретя еще пару ссадин. Тебе что, перечислить последствия сотрясения мозга? — возмущение выливается волной слов быстро набирающей уровень негодования Кейт. Если Барри всерьез поддержал эту взбалмошную идею, рассчитывая, что она справится с лечением на ходу в такси или хотя бы одобрит такое пренебрежение к здоровью охотника, то он здорово просчитался. Или наоборот направил отговорить? — Судороги, головокружения, потеря ориентации в пространстве, тошнота. Снижение когнитивных функций, — тут она красноречиво поднимает брови, мол, уже началось. — Это не считая перелома и, — развернув к себе обертки пакетов, подвешенных на капельницы, Кейт бегло пробегается по тем взглядом. — кровопотери.

Буравит Бронте строгим взглядом, каким не раз смотрела на него в лаборатории, когда после очередной вылазки он пачкал кровью ей пол. Попади сюда она, действительно пришлось бы уходить хоть ползком, потому что исследования её состояния могли выявить наличие сверхъестественной сущности внутри. Эш же рвался исполнить долг, кажется, абсолютно не учитывая ресурсы собственного организма.

— Эш, — вдох-выдох. Наверняка она еще о чем-нибудь не в курсе, в отличие от переломанного и побитого с ног до головы охотника, который не может не чувствовать боль и весь остальной прилагающийся к больничной койке коктейль. А она хоть и мастер читать нотации, мчалась сюда вовсе не для этого. Не после всего, что он для нее сделал. Да и кажется, повышенный тон общения тоже не самым лучшим образом сказывается на его состоянии. — Я у тебя в долгу. Но так нельзя. Твоему организму нужно время для восстановления. Часть его мы можем потратить на рассказ о том, что случилось. Или ты можешь поспать, а я пока узнаю, чем тебя лечат и какие прогнозы делают врачи, а потом мы подумаем, как их улучшить.

А пока что Кейт тянется к аппаратам, делая звук чуть тише — все равно сигнал тревоги поступит к дежурной медсестре, в то время как немного приглушенный звук в совокупности с вводимыми препаратами может позволить Эшу уснуть.