Ну пожалуйста!

Давление на браслет на собственном запястье почти причиняет боль, как будто от силы нажима внутри темного артефакта что-то встанет на место, и Майкл вернется на чердак. Она зовет раз, другой, сжимая дрожащие руки и закрывая глаза, читает заклинание несколько раз подряд, прежде чем бросить это дело, бросаясь к телефону. Мнется в нерешительности, выбирая, кому позвонить, прежде чем видит всплывающее уведомление о новой публикации Джоша. Паника немного отступает, даже если все внутри кричит о том, что нужно предупредить его и Марселя. Вот только... что они сделают? Майкл не станет охотиться на них, зато Клаус тут же будет поставлен в известность. И нет никаких гарантий, что он не убьет кого-нибудь в отместку за то, что она сделала.

Вернувшись в город, Давина была слишком погружена в собственные переживания: Калеб оказался вампиром, да к тому же Майклсоном, а история рода Клэр, как и семейный склеп, куда более содержательными. Её не покидали мысли о том, как много из этого было известно её матери и не было ли решение отдать дочь для жертвоприношения попыткой обелить репутацию семьи? Не то чтобы это для неё многое меняло, но невозможность спросить напрямую действовала на нервы ничуть не меньше скрытой и пагубной радости от того, что у нее нет необходимости смотреть в глаза женщины, которая её предала.

Но за всеми этими мыслями она позволила себе отпустить ситуацию с Майклом, понадеявшись на надежность заклинания. Бесплодные попытки разорвать связь Клауса с его кровной линией сменили планом б, в котором существование первородного отца семейства не учитывалось, потому что о нем никто не знал. И Давина надеялась, что еще не поздно сделать что-нибудь, чтобы все оставалось так и дальше.

Месяц назад она сделала все, чтобы найти Майкла, поэтому спустя несколько бессонных ночей и полных нервозности дней хмуро наблюдала со стороны, как только беспечно разговаривает с какой-то девушкой, несмотря на неоднократно повторяемый призыв. Внутри еще теплится маленькая надежда на то, что дело лишь в радиусе применения и повтори она все еще раз ближе — сработает. Но не было никаких причин для подобного ослабления, да и выдать себя сейчас, если контроль уничтожен, означало подписать смертный приговор еще и себе — вряд ли тот допустит повторения ситуации, а сил справиться с ним у нее не хватит.

Девушка казалась смутно знакомой, но это наводило лишь на мысль о том, что она местная. Ровно до того момента, пока та не скрывалась в магазине предметов для темной магии — Клэр едва не скрежетала зубами, прекрасно понимая, что в Новом Орлеане подобные места были не только стилизованным аттракционом для туристов, но и вполне действующими точками торговли. Которые содержали ведьмы, даже если эта конкретная и могла иметь некоторые проблемы с одобрением старейшин. Раньше. В прежние времена Ди дважды подумала бы, заходить ли внутрь. Некоторое время назад — хотела заглянуть ознакомиться с ассортиментом, не добравшись только по причине того, что пыталась придерживаться холодного нейтралитета по отношению к ковенам и меньше всего желала сталкиваться с кем-то из своих, даже если сейчас никто не потащит её завершать никакой ритуал. Но сейчас словосочетание «местная ведьма» действовали в качестве красной тряпки, сшибая остатки самообладания, после последних нескольких дней итак державшегося непонятно на чем.

Дожидаться закрытия она не стала — несмотря на то, что Майкл предпочитал общение с ведьмой убийству Клауса, промедление все еще могло стоить её друзьям жизни. И если всему виной опять будет очередная ведьма из французского квартала, то она сравняет это место с землей без всяких там сил с жатвы. Поэтому Ди с силой налегла на дверь.

— Есть кто? — не сильно старательно проверяя просветы между стеллажами, Клэр небольшим всплеском магии заставляет взрываться небольшие баночки одну за одной, засыпая пол осколками и содержимым, чтобы привлечь к себе внимание хозяйки. — Извини, не нашла звонка. Но раз тебе хватило сил отключить мое заклинание, проблем с уборкой быть не должно, ведь так?

Ди сама не знала, зачем ей одобрение ведьм. Она не была готова умирать ради их силы, не жаждала благосклонности предков, даже если от воспоминания о пребывании на той стороне все еще кровь стыла в жилах, да и другие ценности своего народа постепенно теряли для нее всякий смысл. Жертвоприношения. Проклятия. Серьёзно? Блюстители баланса в Новом Орлеане разве что оживляли цветы в качестве урока. И наказания. Близкое проживание с вампирами и оборотнями, поочередно захватывавшими власть в городе, вынудили ведьм подстраиваться, урезать принадлежащую безраздельно ковенам территорию, которая в конце концом замкнулась на кладбище, а их собственные цели - на увеличении собственной силы, чтобы отстоять то, что осталось.
Встреча с Калебом значила для неё не просто свидание с парнем из магазина пластинок. Он был первым ведьмаком, как она думала, сказавшим, что она поступила правильно. Не изменившим своего мнения, как та же Софи Деверо спустя месяцы раскаяния перед сестрой за гибель Моники и предательство своих, а считавшим их родственными душами. Боги, как же она была глупа.
Клэр складывает руки на груди, желая выслушать Калеба... Кола также сильно, как не хочет ничего слушать вообще.
- Ты был ведьмаком, поэтому ты так много знаешь о магии, - кивает она больше сама себе, мысленно напоминая, что это было больше тысячи лет назад и не отменяет ни лжи, ни миссии. Немного оправдывает её доверчивость, но за подобное отрицание прилетает даже сильнее - она не может позволить себе допускать такие ошибки. Даже если очень хочется. Ди отводит глаза, утыкаясь взглядом в подогнутый уголок ковра - не самое практичное решение покрытия в доме, где постоянно горят свечи. Как и решение не смотреть в глаза первородному, который может за секунду оказаться рядом и свернуть тебе шею. Она поднимает глаза, собираясь оспорить заявление о том, что обучение ведьм что-то значит - её Элайджа тоже учил магии, что совершенно не помешало ему после использовать это в своих целях - но замирает от слов про обычную жизнь. Слишком знакомо, чтобы не понять. Как будто они и правда могли бы быть родственными душами в другой жизни.
Лишь упоминание Майкла выводит её из задумчивости, а взгляд невольно падает на браслет. Почему-то неловко от того, что Кол не знает о нем, но, учитывая обстоятельства, это даже к лучшему. Внутри вновь вскипает раздражение, уже не такое яркое, но достаточное для того, чтобы упрямо смотреть на Майклсона, стараясь не показывать, что ему снова почти удалось вскружить ей голову.
- Меня отдала на жатву собственная мать, - выпаливает Давина, не успев пожалеть о том, что продолжает раскрывать собственные карты перед противником, в чьей стороне совсем не уверена. Что ввязывается в соревнование, нервно пожимая плечами и мотая головой. Ничего особенного! Но ей нужно вернуть контроль хотя бы над собой. - А потом ведьмы-фанатики выслеживали меня по всему городу, чтобы убить. А твои братья хотели использовать меня в качестве оружия. Угадай, что сделал Клаус, когда я отказалась? Меня сложно удивить подобным рассказом.
Она не хочет вспоминать, но картинки мелькают перед глазами, все еще причиняя боль. Это не должно повториться. Ди решительно переводит взгляд за спину Колу, напоминая, что её ждет незаконченное заклинание и Майкл, которого пока удается держать под контролем. Сейчас ей вновь хочется снять его, выпустив охотника и натравив его на Клауса, чтобы тот заплатил за все, что сделал. Как только её друзья будут в безопасности...
Давине приходится вернуться в комнату, когда Кол начинает говорить. Его голос переключает на реальность, в которой она отчаянно потирает браслет, наверняка выглядя странно - поспешно разомкнув руки, она пытается куда-нибудь их пристроить, наконец устраивая в заднем кармане. Снова небезопасно, но она все равно не чувствует себя комфортно, так какая разница? Тем более, что Кол прав - у него было предостаточно возможностей убить её и без длинных вступительных речей.
Она действительно почти начинает возмущаться, когда слышит предложение о помощи - даже если, на самом-то деле, нечем крыть в ответ. За время, проведенное вместе, она всегда обращалась к нему за помощью. И Кол помогал, учил, отвлекал от жизни затворницы на чердаке, даже если все это время вынашивал план, как добыть немного её крови.
- Те кинжалы, которые нейтрализуют других, - она на несколько секунд замолкает, понимая, что Кол тоже входит в их число, немного хмурится, прежде чем продолжить, делая несколько шагов по комнате. У Давины все еще есть её план и он вполне рабочий, но стоит просчитать все возможности. Тем более, что в познаниях младшего Майклсона, в отличие от его честности, сомневаться не приходилось. - на нем не работают. Я пыталась воссоздать заклинание, наложенное на них, но ничего не вышло. Как ты собираешь это сделать?
В своих рассуждениях она продолжает ходить по комнате, пока не оказывается прямо напротив Кола, неуверенно поднимая взгляд, когда замечает это. Хочется сказать, что дело не в её друзьях, а в том, что они будут расплачиваться за её ошибки. Дорого расплачиваться, а она ничего не сможет сделать, потому что сил противостоять Клаусу и его семье у нее не хватит. Не напрямую, не когда дело касается тайком отравленной воды или укуса оборотня. Но вместо этого отступает на шаг, неловко прокашливаясь:
- Почему ты не пришел с этим предложением сразу? У меня есть свои причины пойти против Клауса. Не обязательно было делать...все остальное, - Давина старательно переделывает вопрос в утверждение практически на ходу, чувствуя усталость от яркой вспышки злости. И понимая, что, скорее всего, это был самый простой способ подобрать к ведьме, страдающей недоверием ко всем, кого плохо знает, почти не общается со сверстниками и живет на чердаке церкви.

Кто бы что ни говорил, а применять магию ведьм Нового Орлеана против них самих — приятно. Не то что топтаться у очередной закрытой двери, напоминая себе, что оно того не стоит. И уж куда лучше мыслей, появляющихся после каждого освоенного заклинания, что это не её заслуга, а лишь отголоски жатвы, увеличившие силу, как и было задумано. Ими. Что четыре жизни были поломаны ради этого — блеклая тень, оставшаяся от Кэсси тоже мало напоминала олицетворение величия ведьм, к которому они так стремились, а остальные были и вовсе мертвы. И что еще больше пострадает только потому что ковены никак не уймутся.

Клэр зло смотрит на девушку по другую сторону прилавка. Старше её, хоть и держится за стойку, как будто это поможет, реши Давина швырнуть её в стену. Честное слово, неужели она еще не доказала, что за свое пойдет до конца, будь против ведьмы, предки или даже первородные? Почему нельзя оставить её в покое, тем более, что в этот раз она угрожала не «своим» и даже отчасти выступала за баланс?! После того, как воскресила Майкла. Или все дело в том, что нужно обязательно отправить на тот свет как можно больше вампиров, включая родословную Клауса?

— А ты и другим портишь заклинания? Не просто назло лично мне? — Давина взрывает еще пару колб просто в отместку — плевать ей на чужое имущество. Да и это намного лучше переломанных костей. Дурная привычка после долгого общения с вампирами и войны с собственным ковеном.

Она не верит, что ведьма сделала это случайно, пусть её и настораживает отсутствие реакции с той стороны. Вряд ли под прилавком вместо вызова полиции кнопка для сигнала на кладбище Лафайет. Бледная, та едва стоит, вызывая мысль об отравлении, острой аллергии или ранении. Взгляд скользит вдоль чужой шеи — все-таки Майкл вампир, сколько бы не твердил о том, что питается исключительно себе подобными. Ничего, зато внутри все сжимается в тугой узел от мысли о том, о чем она не подумала в своем желании скрыть правду: Джош и Марсель могут погибнуть вовсе не от того, что Майкл доберется до Клауса. Внутри нарастает паника, заставляя на несколько секунд снова неуверенно сжимать браслет, пытаясь решить, есть ли смысл пытаться восстановить заклинание. Особенно с учетом того, что ей предлагают спокойно поговорить об этом.

— Поговорим? Спокойно? — медленно повторяет Клэр, подходя к прилавку с другой стороны, прежде чем с силой опустить руки на столешницу с другой стороны. — Мои друзья могут в любой момент погибнуть, если Майкл доберется до Клауса или проголодается. Или если Клаус узнает о том, что я сделала, — Ди старается не думать о том, сколько раз называла имена своих близких в присутствии отца семейства Майклсонов, подвергнув их еще большей угрозе. Как когда-то подвергла Тима, просто желая попрощаться. Она не знает смеяться ей или кричать, чтобы до ведьмы наконец дошло, что её не интересует власть, сила или даже чертовы ковены. С ними все. Что единственное, что ей нужно — обезопасить людей, которых она любит. — Поэтому, если ты не привязала мое заклинание к другому артефакту, которым можешь сама управлять Майклом, то нам лучше поторопиться.

Ди хмурится в нетерпении, потому что лицо напротив не выражает ни злорадства, ни радости, а усиливающийся хрип не нравится даже Клэр. Она немного отстраняется, проверяя, что точно не кипятит ничего лишнего в порыве эмоций, да и в магазин не вошел никто другой. Уж не подсыпали ли ей отраву? Пользоваться слабостью своего врага она так и не научилась, презирая Клауса именно за это. Да и ей, в конце концов, нужны ответы, а не бездыханное тело ведьмы, как бы сильно та ей не насолила своим вмешательством.

— Скажи мне, что у тебя просто астма и ты не пила ничего из рук... других людей, — Давина искренне сомневается, что Майкл опустился бы до подобной мерзости вместо честного удара прямо в сердце каким-нибудь собственноручно заточенным предметом с клановым гербом. Чисто почерк Клауса, но только его здесь не хватало.

Похоже, за время своей миссии Кол узнал о ней не все - по крайней мере, он выглядит удивленным, когда слышит о том, какую роль сыграла во всей этой истории её семья. Ди предпочитает отмахнуться, причислить мать к ведьмам французского квартала, даже если Ками с грустной улыбкой тянется к волосам, а Джош входит в режим "члены клуба, которым не повезло с предками", предлагая выпить, когда ей будут наливать. Или когда Марселя не будет поблизости. Она не помнит, слышала ли её голос, когда была с предками, и не хочет вспоминать. Поэтому глухое удовлетворение быстро сменяется тупой ноющей болью, даже если сквозь нее получается понять чужое желание - она тоже не хотела бы её в свою новую семью. Клэр не представляла, что чувствовала бы, будь у нее в родне Клаус. И все же нелегко поверить словам человека, носящего ту же фамилию, что и их якобы общий враг. На её памяти только Майкл мечтал уничтожить Клауса и он ни разу не упоминал о том, что кто-то из детей поддерживал его безумную идею. Даже наполовину. И на самом деле, большой вопрос, как отреагирует Кол, если узнает, насколько далеко "маленькая ведьма" готова зайти в своем желании избавиться от его брата.
Клэр нервно передергивает плечами, стараясь не думать о том, что рассматривает вариант сделки - еще одно дурацкое слово, позаимствованное у древних, и едва ли на самом деле сильно отличающееся от манипуляции - с тем, кто вполне мог втираться к ней в доверие вовсе не ради крови, а чтобы узнать, что она замышляет. Вдох-выдох. Участившиеся сердцебиение, конечно, можно объяснить и общим возбуждением после вскрывшегося предательства, раз версия с романтикой прогорела, но лучше не рисковать.
Клэр едва сдерживается, чтобы не ляпнуть, что nexus vorti - тоже, по факту, всего один ингредиент, но масштаб космически редкого явления явно превосходит рядовые составляющиеся заклинаний ведьм, но вовремя останавливается. Она уже почти начала, замерев посреди выдоха, прежде чем запнуться, так и не произнеся ни слова и поспешно отводя взгляд в сторону. Как она объяснит источник своих знаний? А сферу применения? Все время быть начеку в настолько взвинченном состоянии и не подавать знаков, которые её погубят, было чертовски тяжело. Что вылилось во вполне закономерное раздражение, сопровождающееся прищуренными глазами и недовольным тоном:
- И что это за недостающая часть, ты, конечно же, не скажешь? - на самом деле, она тоже бы не сказала. Но лучшей защитой все еще было нападение, да и у нее явно было преимущество в части утраченного доверия, которым она не собиралась пренебрегать. - Но тебе нужна моя кровь, чтобы попасть в склеп, - да и на самом деле, приглашение на кладбище тоже, поскольку за время его отсутствия в городе прошлое утратило силу, но об этом Клэр решает умолчать. В конце концов, она вполне может вскрыть склеп сначала сама, даже если ей меньше всего хочется появляться в обители ведьм, где есть и её могила. - и моя магия, ведь вы там с кем-то почти доделали кинжал. Не находишь, что для союза требуется немного больше доверия?
Она откровенно веселиться над абсурдностью ситуации и игры слов, похоже, все-таки приближаясь к нервному срыву. Повезло, что магия с жатвы ушла, потому что в былые времена от дома не осталось бы даже фундамента - Клэр на грани, пытается вести переговоры и торговаться, не выдать себя и еще черт знает что в попытке сохранить видимость того, что хоть немного контролирует ситуацию. Раньше это было единственным, что спасалось от панических атак, от мыслей, что её в любой момент найдут и убьют. И хотя теперь не ищут, но ужасу внутри все равно - все рушится и этого достаточно.
Сражаться было проще. Защищать себя или других было проще, потому что она четко видела врага и не собиралась сдаваться, в то время как сейчас бороться было не с кем - все внутри, в голове, которая скоро лопнет от нарастающей паники. И Кол прав - даже несмотря на хлипкий мир с Ребеккой, она скорее поверит в то, что та будет на стороне Клауса, чем довериться первородному. Она никому не верит, теперь точно едва ли. И она не знает, против нее Кол или нет, были те заклинания желанием хоть немного помочь или только средством втереться в доверие, подобраться ближе. И она все еще ничего не знает о его миссии, только если тот самый Финн и Ребекка не решились объединиться и пойти против Клауса. Даже себе она едва ли может верить, вынужденная контролировать каждое слово и все время врать, даже тем, кого любит.
Хлопки все еще тяжелым эхом отдаются в ушах, в то время как комната уверенно плывет перед глазами, а внутри все сдавливает, мешая дышать. Ди делает неровный шаг назад, едва не заваливаясь, в попытке вернуть себе расстояние, безопасность и воздух, едва ли разбирая, что ей говорят. Но, кажется, владеть своими чувствами ей не под силу.

p.s. это не совсем по плану, но тут всплыло много травмирующего из прошлого Ди. и общая тема предательства, жатва, и мать, и Тим, страх за Марселя и Джоша. и так как она не нападала, давая выход эмоциям, но слишком накрутила себя. и это не столько реакция на "меня предал парень", сколько общее состояние человека, который немного помешан на контроле над ситуацией и который в шаге от того, чтобы его утратить. пните меня переписать, если это совсем плохо.

Ди морщится, досадливо поджимая губы — до этого момента у нее еще была слабая надежда на то, что Майкл пока еще не предоставлен самому себе, а находится под контролем ведьм. Им, по крайней мере, она могла бы попытаться что-то предложить в обмен на жизнь своих друзей, в то время как старший Майклсон точно не станет её слушать. Единственное, чего она не понимает — как ведьмы со своей неуемной жаждой силы и власти могли выпустить ситуацию из-под контроля? Зачем освобождать оружие против Клауса, если можно было удержать того от желания в процессе спалить город или убить кучу людей? Ведьмы никогда не отличались добротой, рождаясь с кровью на руках и по локоть окуная те в нее вновь, но раньше они всегда считали Новый Орлеан домом. Но кажется, их отчаяние достигло высшей отметки, перейдя в безумие.

Клэр теряет время, непозволительно много времени, когда все-таки собирается спросить, стоило ли желание насолить ей всего того, что произойдет, когда магазин начинает изрядно потряхивать: взрываются склянки, падают вещи со стеллажа, а после и он сам, а дверь едва не слетает с петель, когда ту магией припечатывают обратно. Давина растерянно смотрит по сторонам, будто вернувшись на год назад в свое убежище в церкви, когда силы внутри было слишком много дня одного, а полное отсутствие контроля давало той полный карт-бланш. Тогда магия пугала. Отравляла жизнь. Не только давала власть, но и делала опасной для самой себя и людей вокруг. И страшно даже подумать о том, что она могла вновь настолько утратить над собой контроль.

И все же, это не она. На осознание уходит несколько секунд, прежде чем взгляд останавливается на девушке за прилавком, съежившейся и напряженной, как будто её скоро разорвет. Слишком знакомо, даже если Ди понятия не имеет, откуда в ней может быть столько силы. Новая попытка ковенов вернуть себе влияние? Поэтому её особо не спрашивали? Вспоминая себя, можно быть более чем уверенной, что к ведьме сейчас слишком опасно подходить, но Клэр упрямо возвращается к месту, где стояла, лихорадочно прокручивая в голове, что делать. Первой мыслью было напасть — притянуть что-нибудь тяжелое со стеллажей напротив, сбивая концентрацию или вовсе лишая сознания, но вместе со страхом причинить вред внутри разливается жгучее чувство вины. Ей всегда помогал Марсель, бережно относивший на чердак, или Джош, пусть не заставший ни одного срыва, но всегда подбадривающий в минуты, когда она была готова сдаться. Поэтому Ди наклоняется через столешницу, перекрещивая руки и накрывая теми чужие, уже изрядно побелевшие от силы, с которой сжимали столешницу.

— Эй, дыши! Я попробую забрать часть силы, чтобы тебя немного отпустило, — быстро проговаривает она, надеясь, что не отправится в полет через магазин после этих слов. Да и сомневается, что у ведьмы напротив не получилось бы направить атаку на нее при желании. — А потом мы поговорим, спокойно. Я не причиню тебе вреда, мне просто нужны ответы.

Уже готовясь начать читать заклинание, Клэр слышит то, к чему не была готова. Эмпат. Она не Кол и не знает досконально, что это значит и чем грозит, но понимает из собственных обрывочных знаний и негромких хриплых объяснений, что во всем виноваты эмоции. И Майкл, как все первородные, прекрасно умеющий пользоваться чужой слабостью, если что-то мешало ему добраться до Клауса. Она не хочет верить такому странному объяснению, боится, что все увиденное — очередной спектакль и обман, даже если чутье подсказывает ей, что ведьмы скорее бы напали, чем решились играть в тонкие психологические игры. Да и не было им никогда никакого дела до чувств трусливой предательницы, которая пошла против них. И даже если девушка напротив почувствовала это своей силой, Ди не верила, что можно так сыграть. Подделать боль и безнадежность в глазах, в которые смотрит с горечью и недоверием — к самой себе, прежде чем медленно закрыть их, начиная нашептывать заклинание. Она не вытягивает чужую силу, даже если оставляет руки на месте больше в части подстраховки, чем поддержки.

С пола возле упавшего стеллажа в воздух поднимается несколько колокольчиков. Несмотря на то, что в местной магии чаще использовались барабаны, туристам нравились всевозможные музыкальные обереги, а в вуду иногда применяли их для связи с душами умерших. И хотя сейчас мысли о подобном опыте отвлекали и нервировали, Ди пыталась настроить их так, чтобы комнату заполнили негромкий мелодичный перезвон — невообразимо далекий от классической музыки, что так ей нравилась, но успокаивающий, как она надеялась, не только её. Аккуратно опуская их обратно, она открывает глаза, чувствуя, как ноют мышцы от неудобного положения, и медленно распрямляясь обратно.

— Мне знакомо чувство, когда ты сама себя не контролируешь, — даже если причины у них были разные — Ди судила по себе, а потому подумала на переизбыток магии, в то время как на самом деле был переизбыток чувств. Она отводит взгляд, не сильно желая раскрывать душу и эмоции ведьме Нового Орлеана, которая поставила под угрозу жизнь её друзей. Даже если она прекрасно понимает, что без предварительно созданного заклинания подчинения обычной ведьме нечего противопоставить силе первородного вампира. — И когда тебя используют — тоже. Но после того, что ты сделала, этого мало, чтобы просто так тебе доверять. Надеюсь, что ты это понимаешь.

Есть еще один момент, заставляющий Ди провести между ними границу, упрямо складывая руки на груди.

— К тому же, у тебя есть свой ковен. Почему не обратилась за помощью к ним? — недоверчиво, почти язвительно, даже если за этим следует несколько глубоких вздохов, чтобы держать эмоции под контролем. Это вообще работает? Тяжело измерить уровень собственного раздражения, когда все летит к чертям. И когда вместо того, чтобы выяснить, как отключили заклинание и бежать спасать друзей, выясняешь отношения с ведьмой, которая это сделала. И которую даже не знаешь, как зовут. — Что сделать, чтобы ты пришла в себя и ответила на мои вопросы, не взрывая магазин? Это вроде как мой метод шантажа и угроз.

Клэр хмуро смотрит в ответ, прекрасно понимая, что идет ко дну в своих попытках торговаться - с её упрямством срабатывает только метод силы, который она сама с переменным успехом применяет со времен жатвы. И который чаще всего применяют к ней в ответ. Сейчас уже и не разберешь, кто первый начал. Было глупо надеяться, что тысячелетний вампир окажется не в состоянии предоставить ей аргументы против её настойчивого желания знать все подробности.
Её репутация играла против нее - Элайджа вполне мог рассказать брату о том, что она пыталась выяснить способ убить первородного еще во времена их непродолжительного общения на чердаке. А учитывая, что она потом заставила его захлебнуться кровью своих жертв, хваленное благородство древнего вполне могло дать сбой. Еще раз.
- Я не убийца, - протестует она, даже если данное утверждение может оспорить любая ведьма. Хотела ли она Клаусу смерти? Да. Отпустила бы она Майкла, не угрожай это гибелью друзей? Ответ тот же. Вопрос лишь в том, во что она продолжает верить, принимая подобные решения: - Я просто защищаю друзей и себя.

Клэр хмуро смотрит в ответ, прекрасно понимая, что идет ко дну в своих попытках торговаться - с её упрямством срабатывает только метод силы, который она сама с переменным успехом применяет со времен жатвы. И который чаще всего применяют к ней в ответ. Сейчас уже и не разберешь, кто первый начал, но было глупо надеяться, что тысячелетний вампир окажется не в состоянии предоставить ей аргументы против её настойчивого желания знать все подробности. Да и репутация играла против нее: Элайджа вполне мог рассказать брату о том, что она пыталась выяснить способ убить первородного еще во времена их непродолжительного общения на чердаке. И сколько бы не хотелось протестовать, что она не убийца, а лишь защищается, вопрос доверия это бы не лишило.
- Ладно, - раздраженно выдавливает Ди, складывая руки на груди и мысленно отмахиваясь от неудавшейся попытки. У нее есть способ убить первородного, но заговаривать о коле из белого дуба - даже чтобы позлить Кола и показать, что она и без его вклада чего-то стоит - не самая лучшая идея. Даже если очень хочется. Она уже успела убедиться, что познания младшего Майклсона о магии выходят далеко за пределы большинства практикующих ведьм и даже Майкла, который давал ей некоторые пояснения к записям Эстер. И раз уж в его голове целая магическая энциклопедия, то черт с ним, с заклинанием - разберется по ходу. - Можешь не говорить. Пока.
В конце концов, они и раньше обходились без правды.
Давина и правда мечется, от подозрений к пониманию, а потом обратно. Сомневается в обещании не трогать её друзей, вскидывается от странной позиции, что если тебя не убили, имея такую возможность, то это автоматически превращает кого-то если не в друга, то в человека, заслуживающего доверия. Что если тебе передавали ценные магические знания, чтобы использовать в собственных целях, то это тоже что-то значит. Элайджа тоже учил её взаимовыгодному обмену, но в конце концов участвовал в похищении Тима и попытке удержать её в Новом Орлеане, чтобы использовать в качестве оружия. Сделка не равнялась дружбе, как ни крути. И хотя Кол делал многое за пределами простых попыток добыть её кровь, страх, что она снова станет причиной страданий своих друзей был сильнее желанию поверить ему. Тем более, что тот с таким усердием топтался на теме её смерти, что еще немного и он полетит в стену в качестве опровержения того, что это так уж легко сделать.

Клэр хмуро смотрит в ответ, прекрасно понимая, что идет ко дну в своих попытках торговаться - с её упрямством срабатывает только метод силы, который она сама с переменным успехом применяет со времен жатвы. И который чаще всего применяют к ней в ответ. Было глупо надеяться, что тысячелетний вампир окажется не в состоянии предоставить ей аргументы против её настойчивого желания знать все подробности. Да и репутация играла против нее: Элайджа вполне мог рассказать брату о том, что она пыталась выяснить способ убить первородного еще во времена их непродолжительного общения на чердаке. И сколько бы не хотелось протестовать, что она не убийца, а лишь защищается, вопрос доверия это бы не лишило.
- Ладно, - раздраженно выдавливает Ди, упрямо складывая руки на груди. У нее есть способ убить первородного, но заговаривать о коле из белого дуба - даже чтобы позлить Кола и показать, что она и без его вклада чего-то стоит - не самая лучшая идея. Даже если очень хочется. Да, для ведьмы она отвратительно мало знала о магии, не говоря уже о том, что привыкла к грубому выходу огромной силы. Предки, которые обучали других, в её случае предпочли привить послушание и покорность, а не знания. А Кол был ходячей энциклопедией, в то время как даже Майклу приходилось комментировать Клэр заклинания собственной жены, чтобы та справилась со своей задачей.- Можешь не говорить. Пока.
В конце концов, они и раньше обходились без правды. 
Давина и правда мечется, от подозрений к пониманию, а потом обратно. Сомневается в обещании не трогать её друзей, вскидывается от странной позиции, что если тебя не убили, имея такую возможность, то это автоматически превращает кого-то если не в друга, то в человека, заслуживающего доверия. Особенно после того, как оно было построено на лжи. Что если тебе передавали ценные магические знания, чтобы использовать в собственных целях, то это тоже что-то значит. Элайджа тоже учил её взаимовыгодному обмену, но в конце концов участвовал в похищении Тима и попытке удержать её в Новом Орлеане, чтобы использовать в качестве оружия. Сделка не равнялась дружбе, как ни крути. И хотя Кол делал многое за пределами простых попыток добыть её кровь, страх, что это все - лишь способ узнать о Майкле и её планах, становится все сильнее, заставляя злиться и с недоверием относиться к каждому слову. Тем более, что тот с таким усердием топтался на теме её смерти, что еще немного и он полетит в стену в качестве опровержения того, что это так уж легко сделать.

Клэр хмуро смотрит в ответ, прекрасно понимая, что идет ко дну в своих попытках торговаться - с её упрямством срабатывает только метод силы, который она сама с переменным успехом применяет со времен жатвы. И который чаще всего применяют к ней в ответ. Было глупо надеяться, что тысячелетний вампир окажется не в состоянии предоставить ей аргументы против её настойчивого желания знать все подробности. Да и репутация играла против нее: Элайджа вполне мог рассказать брату о том, что она пыталась выяснить способ убить первородного еще во времена их непродолжительного общения на чердаке. И сколько бы не хотелось протестовать, что она не убийца, а лишь защищается, вопрос доверия это бы не решило.
- Ладно, - раздраженно выдавливает Ди, упрямо складывая руки на груди. У нее уже есть способ убить первородного, но заговаривать о коле из белого дуба - даже чтобы позлить Кола и показать, что она и без его вклада чего-то стоит - не самая лучшая идея. Даже если очень хочется. Да, для ведьмы она отвратительно мало знала о магии, не говоря уже о том, что привыкла к грубому выходу огромной силы. Предки, которые обучали других, в её случае предпочли привить послушание и покорность, а не знания. А Кол был ходячей энциклопедией, в то время как даже Майклу приходилось комментировать Клэр заклинания собственной жены, чтобы та справилась со своей задачей. То, что он делился с ней, хотя мог этого и не делать, сославшись на длительное отсутствие в городе, заставляло Клэр идти на попятный. В конце концов, Кол все еще предлагал ей помощь, даже если взамен ему нужна её кровь и магия, а не общество. - Можешь не говорить. Пока.
В конце концов, они и раньше обходились без правды. 
Давина и правда мечется, от подозрений к пониманию, а потом обратно. Сомневается в обещании не трогать её друзей, вскидывается от странной позиции, что если тебя не убили, имея такую возможность, то это автоматически превращает кого-то если не в друга, то в человека, заслуживающего доверия. Особенно после того, как оно было построено на лжи. Что если тебе передавали ценные магические знания, чтобы использовать в собственных целях, то это тоже что-то значит. Элайджа тоже учил её взаимовыгодному обмену, но в конце концов участвовал в похищении Тима и попытке удержать её в Новом Орлеане, чтобы использовать в качестве оружия. Сделка не равнялась дружбе, как ни крути. И хотя Кол делал многое за пределами простых попыток добыть её кровь, страх, что это все - лишь способ узнать о Майкле и её планах, становится все сильнее, заставляя злиться и с недоверием относиться к каждому слову. Тем более, что тот с таким усердием топтался на теме её смерти, что еще немного и он полетит в стену в качестве опровержения того, что это так уж легко сделать.
- Да, - цедит она, впрочем, довольно быстро чувствуя перемену чужого настроения. Сейчас Кол действительно походил на Майклсона, даже если в большинстве случаев Клаус в её присутствии пребывал в прекрасном настроении, описывая то, что сделает, откажись она идти у него на поводу.
Холодный.
Отстраненный.
И очень злой.
Был он разочарован тем, что все пошло не по плану или действительно обижен, Ди не знает. Хотя и склоняется к первому, даже если все равно злится в ответ. Он же не думал, что она согласиться оставить все, как есть? А так будет проще напоминать себе о том, что у них союз против Клауса, в котором однажды Кол тоже может оказаться на стороне брата.
Она уже готовиться идти за ним, когда слышит ответ на свой вопрос и...не понимает. Серьезно? То есть звонок, ставший причиной вскрывшейся правды, ему оставил собственный автоответчик? Клэр действительно идет следом, применяя наконец магию, чтобы заставить чужую голову адски болеть, лопая сосуды и примериваясь к костям - стрелять по коленям ей было не из чего, а вот пара переломов могла замедлить передвижение даже вампира.
- Опять?

Здесь и сейчас. Ди уверена, что так говорят либо тусовщики, либо пикаперы, но опасается обидеть Джереми своими версиями, поэтому лишь давит короткий смешок и кивает, чувствуя благодарность за такую небольшой поддержку. Даже если на самом деле её жизнь портят ведьмы, а не парни, как тот наверняка подумал. Это приятно, разговаривать с кем-то совершенно нормальным, не вкладывающим подтекст в собственные слова. Например, не называя жертвоприношение крепким магическим сном. Становится немного грустно, что ей самой вряд ли когда-нибудь удастся избавиться от привычки везде ждать обмана, и стыдно перед своим новым знакомым за недоверие, даже если потихоньку подозрения о том, что что-то будет не так отходят все дальше и дальше.
Пока тот не заговаривает о вампирах, дав довольно красноречивое описание, чтобы улыбка стала куда более натянутой, а во взгляде проскользнуло беспокойство.
- Да ты подготовился, - через силу напоминая себе, что вампиры - само собой - тоже фигурировали в новоорлеанских страшилках для туристов и подобная осведомленность не обязательно обозначает что-то плохое, как можно бодрее отзывается Давина, отводя глаза после того, как ей подмигивают. Новый подопечный Марселя? Но зачем ему притворяться обычным человеком? Может, до того, как она назвала свое имя, но теперь в этом не было никакого смысла. Да и её спаситель не пускал сюда никого, всегда навещая лично, поэтому этот вариант был совсем маловероятным. Теперь в чужих словах тоже слышался подтекст. Нужно выяснить, что именно знает Джереми и предупредить Марселя о, возможно, новеньком в городе, который может и не знать о том, как в нем все устроено. Или о любопытном туристе, если вдруг он здесь для поиска ночных любителей людской крови.
- Классика, - выдает Ди, вздрогнув от звука чужого голоса и возвращаясь сознанием в церковь, где находилась. В городе все было слишком запутанно, чтобы беспечно переключаться с темы вампиров на собственные предпочтения, но в какой-то момент ей вновь становится совестно за то, что её ненормальность, возможно, портит единственный шанс на что-то обычное. Это было нечестно, поэтому она смущенно добавляет. - Странно, твое лицо пока еще не отражает вселенскую скуку. Но я особо не обольщаюсь, ты же хорошо хранить секреты, да? Мой друг играет на скрипке на праздниках, не джаз и не классику, но мне тоже нравится. Еще я рисую.
Пока прогуливаю школу и прячусь от ведьм, желающих принести меня в жертву. А еще во мне сила трех других ведьм, поэтому периодически я пытаюсь не стереть пару ближайших зданий в порошок.
Иногда ей очень хотелось это кому-нибудь рассказать. В большинстве её мысленных диалогов с самой собой в роли слушателя выступал Тим, но, отвлекаясь от своих фантазий, Ди догадывалась, что правда о родном городе для него будет слишком тяжелой ношей. Ей нужен был кто-то, кто знает о сверхъестественном и чью жизнь она не разрушит своим откровением.
Взгляд в сторону Джереми теперь не столько опасливый, сколько совсем немного заинтересованный. Главное, чтобы его жизненной позицией не была ненависть ко всем ведьмам. Хотя, в этом они будут в какой-то степени похожи.
- А тебе? - озвученным все равно остается самый безопасный вариант.
Но зато она с охотой пожимает чужую руку, куда решительнее, будь дело обычным закреплением знакомства. И облегченно вздыхает, не чувствуя напротив сородича, что сразу добавляет ему кучу очков к карме и симпатии. Впрочем, больше она ничего не видит, как будто и не прикладывает никаких усилий. Это странно, даже если с обычными людьми ведьмам сложнее добраться до воспоминаний, чем используя силы другого ведьмака. Но Давина очень сомневалась, что с её силами причина была в этом. Разве что она неправильно применяла магию, а давить сильнее боялась, не решаясь на подобные эксперименты с все еще вероятно обычным человеком, а лишь хмурясь и отпуская явно второй.
Чересчур сосредоточенная, она неправильно понимает вопрос, приняв ответ на собственный же вопрос признанием и свидетельством того, что её потуги раскрыли, а потому несколько неуверенно отвечает правду:
- Разговор о вампирах, - она еще собиралась добавить про мысленный блок, но тут до сознания дошло, что она только что сделала, поэтому пришлось экстренно разворачивать разговор в другую сторону. Единственное, на что её хватило - не зажать в панике рот ладонью, а вот мимика лица наверняка была непередаваемой. - И... про церковь ты не знал.
Звучит слишком неумело, и Клэр уже с сожалением смотрит на освободившееся место, которое ей вряд ли светит занять. Остается только надеяться, что если Джереми и правда всего лишь любит фэнтези, то примет все за шутку. Хочется прижать ладони к щекам или выпить воды, но она скорее зажжет все свечи в помещении, поэтому остается только продолжать переминаться, ругая себя за внимательность. Шпионка несчастная.
- У тебя уже должны были появиться подозрения, что в общении я не сильна, - добавляет она, морщась и потирая затылок.

Давина неуверенно оборачивается назад, глядя на расставленные на полу после заклинания колокольчики и гадая, звучит ли в голове хозяйки магазина то же, что и у нее? Отголоски мелодии скрипки, игравшей в церкви много месяцев назад, которые теперь служат не только для того, чтобы заставить её глаза предательски щипать. Или дар эмпата раскрывает лишь эмоции, не привнося в те четких образов, мелькавших полузабытыми-полузапрятанными куда-то вглубь воспоминаниями?

- Немного стихийной магии, немного ритуальной. Но в основном - музыка, - мягко поясняет Клэр, впрочем, вновь насторожившись прежде, чем повернуться обратно. Многие ведьмы сталкиваются с проблемой контроля собственной магии. И хотя Клэр не единожды пришлось бороться со своей, это вовсе не делает её экспертом. В отличие от ковена, во главе которого раз в несколько поколений оказывается эмпат. Впрочем, ритуал жатвы в её собственном тоже не был такой уж редкостью, что не помешало скрыть информацию о подробностях от четырех девочек. Поэтому она нехотя добавляет, немного поборовшись сама с собой: - Я училась контролировать магию иначе, но наверняка можно что-то сделать и в твоем случае.

По крайней мере, для этого должно быть не обязательно умирать. Что делает миссию более выполнимой.

Слышать чужие рассуждения о долге перед ковеном, обрекшим на борьбу в одиночестве, для Давины странно. Она не раз задумывалась о том, правильно ли поступила, примкнув к Марселю и не позволив сразу завершить ритуал жатвы. Отказавшись от призрачной надежды вернуть к жизни Монику. Позволив многим, кого знала, умирать. Но чем больше она сталкивалась с последствиями этого решения, тем тверже была в своих убеждениях, что поступила правильно. Что алчных до власти ведьм, не позаботившихся о тех, за чей счет собирались стать сильнее, давно нужно было поставить на место. И хотя теперь Клэр не готова была отказаться от своей магии, будь у нее возможность - их бы она её лишила.

- Бросить спасителя на амбразуру - это они любят, - имея довольно длинный список претензий к методам ковенов, язвит Давина, вновь начиная немного злиться. Причем куда больше на саму девушку, которая пусть и говорит обо всем с сарказмом, почему-то совершенно не пытается потребовать со спасаемых хоть немного участия. Не попади под удар Марсель и Джош, она может и разглядела бы некоторое сходство, но сейчас чужие ошибки воспринимались едва ли не острее собственных. - Твой ковен мог хотя бы попытаться защитить тебя. Да, Майклсоны - соперники не из приятных, но если это только твоя головная боль, то не послать ли тебе их подальше со всеми обещаниями, которые успел за тебя дать кто-то другой?

Приходится давить собственное недовольство, когда ей напоминают о даре и том, что для продолжения разговора успокоиться придется и ей в том числе. Благо, что злость, вызванная давним раздражением, куда тише той, что была, когда она ворвалась в магазинчик, а потому быстрее отпускает, позволяя пусть не согласиться с чужим мнением, но хотя бы не бурлить внутри. Да и следуя за ведьмой по мало освещенному коридору, Ди невольно поджимается, ловя себя на мысли, что совсем не жаждет проверить слаженность работы чужого ковена, когда дойдет до конца. А потому чувствует неподдельное облегчение, когда за ярким светом, от которого немного прикрывает глаза ладонью, видит лишь небольшой садик. Ничего необычного, даже если кажется вырванным из слишком яркого и шумного подчас Нового Орлеана. Клэр он напоминает о территории вокруг церкви, на которой раньше росли цветы. И хотя добраться к ним девушка смогла лишь спустя много месяцев заточения, ей там нравилось.

Давина следует чужого примеру, вдыхая воздух и размышляя, стоит ли извиняться за собственные эмоциональные качели. Девушка, опустившаяся на лавочку, вроде не жалуется, даже если её состояние все еще вызывает легкое беспокойство. От такого дара не убежишь, да и пересидеть вряд ли получится. И хотя радоваться в сложившейся ситуации нечему, привычной ненависти Клэр не чувствует. Она тоже не хотела оказаться в центре событий. Не просила силы. Не хотела умирать. Не могла уехать, даже если то и дело ловила себя на мысли, что не совершенно не видит собственной жизни за пределами нескольких выстроенных целей. Остановить Майкла, разорвать кровную связь, создать кинжал против Клауса вместе с Колом. Она вполне отдает себе отчет, что тот вряд ли будет так активно принимать участие в её жизни после того, как все закончится. Марсель всегда будет в Новом Орлеане, а Джош однажды захочет задержаться где-нибудь или с кем-нибудь, после чего Ди совершенно не представляет, что будет делать и к чему стремиться. Когда-нибудь, но, видимо, не сейчас.

- Майклсоны от тебя не отстанут. Если вы с ковеном не научитесь себя защищать, то они будут шантажировать тебя им и заставлять делать то, что им нужно. Клаус, во всяком случае, - её предупреждение, конечно, немного запоздало и мало чем поможет, но пусть лучше знает, с кем имеет дело. Даже если, судя по всему, шантаж в данном случае необязателен - хватит лишь эмоций.

- Ну, ты первая начала, - Ди, может, и не пыталась прийти с миром, но обстоятельства как-то не располагали. Как бы не было ей знакомо чувство, когда всем что-то обязательно нужно от тебя, Клэр считала себя в праве требовать ответы на вопросы, затрагивающие безопасность её друзей. - Прежде всего, я хочу знать, как именно ты отключила мое заклинание? Если мне удастся его исправить, ты тоже решишь часть своих проблем. Как часто с тобой видится Майкл? Да и, честно говоря, все, что он тебе говорил о своих планах. Мне сейчас может помочь любая информация.

Ди нехотя тянется за сумкой вместо того, чтобы примоститься на небольшой софе, сколько бы пыли не накопилось в ней за то время, что склеп простоял закрытым. Иногда она засыпала прямо на ней, когда они засиживались допоздна, но нужно возвращаться на чердак, где Майкл в очередной раз напомнит ей о неспособности разрушить кровную связь и преодолеть собственную слабость. Тот становился все нетерпеливее, похоже, начиная подозревать, что она занимается чем-то другим, но унести книги и часть уже добытых ингредиентов в склеп было нельзя - Кол моментально распознал бы заклинание или хотя бы догадался о его предназначении.
Она хотела ему рассказать. В отдельные моменты, когда было все сложнее делать вид, что ничего не происходит вне попыток обезвредить Клауса. Когда перепалки сменялись терпеливыми объяснениями и ответной готовностью попробовать еще и еще. Во время общения между делами, во время которого вездесущее "Майклсон" отходило куда-то на второй план, напоминая о времени, когда Кол представлялся другим именем, и заставляя верить, что и тогда он в чем-то был искренен. Но раз за разом напоминание об обмане возводило стену вновь. Информация тоже может убивать, так? Информация о Майкле, пожалуй, убийственна вдвойне.
Её не было пару дней - недостаточно, чтобы Майкл, которому было запрещено охотиться, слишком оголодал, но, похоже, сегодня снова придется дать ему крови, а после не снимать куртку. Клэр начинала задумываться о том, чтобы дать ему задание наведаться в больницу - все равно пришлось оставить ему разрешение выходить, если кто-то слишком упорный решит наведаться на чердак в её отсутствие и сможет преодолеть заклинание на двери. Пусть ограниченное по времени, но подобные меры только усиливали беспокойство, а разрываться между магией с Колом и сохранением своих тайн становилось все труднее.
Преодолев путь на чердак, Давина устало валит сумку на пол у порога, вглядываясь в погруженное в темноту пространство, прежде чем заклинанием зажечь свечи. Никого. Хмурясь, Клэр обходит тот по периметру, заглядывая за ширму и небольшое углубление за дверью, прежде чем неуверенно позвать, убедившись, что не выдаст никому из незваных гостей своего секрета:
- Майкл?
Ничего. Беспокойство на несколько мгновений затмевает раздражение - кто позволил ему так беспечно бродить снаружи? - а рука привычно ложиться на браслет. Закрыв глаза, Клэр читает заклинание, готовясь напомнить первородному охотнику на вампиров, что тому не разрешено покидать чердак без веской на то причины.
Ничего.
Ди сдвигает уже чуть подрагивающие руки, крепче хватаясь на темный артефакт и читает уже быстрее, чувствуя, что пусть не сосредоточена и напугана, но ничего не чувствует в ответ.
- Майкл! - требовательно и если бы не паника в голосе, то почти капризно зовет ведьма, надеясь, что первородный уже здесь и решил просто поиздеваться над той, что мешает его планам. Даже если понимает, что её контроль заставил бы его делать это лицом к лицу. Но продолжает обессиленно сжимать собственное запястье, дергая руку вниз и вверх, как будто это хоть как-то поможет неработающей магии. - Майкл, чтоб тебя! Почему он не работает?
Поисковое заклинание ничего не дает. Ди давит страх, подталкивающий набрать номер Марселя, и пытаясь успокоится. Что пошло не так? Она обновила все заклинания после возвращения, да и в их последнюю встречу с Майклом тот все еще находился под её контролем. Несколько дней отсутствия не могли на него повлиять, если, конечно, в своих экспериментах с Колом она не повредила случайно магию браслета. Если вообще не сделала его слишком слабым изначально, иссякшим через несколько месяцев после сотворения связи. Вдох-выдох. Самобичеванием она займется потом. Как бы там ни было, ответить на эти вопросы ей мог только один человек.
Набранное сообщение о просьбе встретиться в склепе посреди ночи давно отправлено, в то время как Давина спешно идет на кладбище, нервно оглядываясь по сторонам. Можно было бы попросить Кола прийти на чердак, но туда мог вернуться и Майкл. Если артефакт действительно неисправен, то сейчас тот предоставлен сам себе. И лучше исправить все до того, как он поймет, что она узнала правду и пытается вернуть его на цепь.
Кладбище Лафайет в ночное время отнюдь не добавляет ей спокойствия. К освобождению старшего Майклсона могли быть причастны и ведьмы, а через пару поворотов расположен алтарь, где ей дважды пытались перерезать горло. Оба раза с ней был Марсель. Который теперь в опасности. Из-за нее. Клэр приходится остановиться перед входом в склеп, чтобы отдышаться и не дать глазам мешать смотреть перед собой. Она все исправит. Найдет способ починить артефакт или найдет того, кто его сломал. Медленно поднимая глаза от пола на дверь, Клэр разрешает себе еще раз обдумать мелькавшую в голове мысль.
Вдруг это он?
Она не видит причин, зачем ему это делать, но старое, вбитое в сознание потерями и предательствами "не доверяй никому" скребется внутри, усиленное страхом. И не только перед тем, что он мог сделать. Ей придется рассказать, зачем ей нужен артефакт. Придется сказать, что она воскресила его отца, к которому Кол точно не питал светлых чувств. Но стоит представить, что кроме Клауса Майкл может добраться и до него, вооруженный колом из белого дуба, и преодолеть последнюю преграду оказывается куда легче.
- Кол? - еще на лестнице зовет Ди, надеясь на этот раз услышать ответ. Потому что если здесь тоже никого не окажется, то она не знает, что с ней будет. Сейчас она не справится одна. Завидев знакомый силуэт, Клэр впервые за вечер чувствует облегчение и, особо не думая над последствиями, тянется обнять. Чтобы почувствовать что-то кроме страха, чтобы убедиться, что кто-то рядом, чтобы коснуться того, кто пока здесь. Всего несколько секунд, прежде чем снова идти разбираться с тем, что натворила.
- Извини, - немного отступая и чувствуя неловкость в основном за то, как наверняка со стороны нелогично и странно себя ведет, подает голос, понимая, что нельзя просить встретиться и ничего не объяснять. - Если помешала. Тоже, - не давая себе оправдаться, Клэр пытается вздохнуть, чтобы собраться с силами и перестать ждать, что ей сейчас рассмеются в лицо и скажут, что это было слишком легко.
- Ты же много знаешь о темных артефактах. Можешь посмотреть один? - снять с руки или показать так - еще одна дилемма, которую у Ди не хватает сил решить, поэтому ведьма протягивает руку, обещая себе разобраться с этим позже. Сейчас куда сложнее заставить перестать ту дрожать, даже если вряд ли у нее получится это скрыть. Она переводит взгляд с руки на Кола и обратно, понимая, что не будучи ведьмаком никак магически проверить тот он не сможет и ей необходимо продолжать. - Я использовала его в одном заклинании какое-то время назад. Но оно больше не работает. Он мог сломаться или истощится? Или я что-то сделать во время последних заклинаний?

Отчасти ей хотелось увидеть результат своих трудов, когда напротив Клауса окажется Майкл или когда его сердце пронзят клинком, и уверенность, что ничего не получится, сменится страхом перед осознанием, что и на него, всесильного гибрида, нашли управу. Но Ди прекрасно понимает, что находится поблизости в этот момент равнозначно подписать себе смертный приговор - её спасут только тщательно подготовленные скрывающие заклинания и убежище, в которое лучше отправляться со всеми близкими людьми, чтобы не получить очередной звонок с указанием места, куда она должна будет прийти сдаться, чтобы они остались в живых. Её новой знакомой же придется спасать целый ковен, который, судя по всему, мало что может противопоставить первородному.

- Лучше ему не знать. Даже если Майклсоны тебя не убьют - от Майкла защищать не станут, - неодобрительно качая головой, поясняет Давина, впрочем, не в состоянии поручиться, что руководствуется исключительно чужими интересами. Ей тоже не выгодно раньше времени оповещать Клауса и уходить в подполье прежде, чем он возьмется учить её манерам или шантажировать, заставляя все исправить. - Скорее уж превратят в собственное оружие против него. Или лишат магии при помощи какого-нибудь темного артефакта.

Результат оправдывает средства. И они и их жизни им точно не были.

Клэр делает небольшой круг по дворику, стараясь отогнать мысли о том, что не ко всем Майклсонам относится так однозначно. Даже если не брать в расчет Кола, ей удалось сохранить более менее нейтральные отношения с Ребеккой, даже если обычно та выступала на стороне своих братьев. Её многое связывало с каждым представителем семьи первородных, из тех с которыми она была знакома. Да и отношение к ней Марселя частично, но все же сглаживало углы, в то время как ведьма напротив не могла похвастаться подобным и скорее выступила бы для Майклсонов в качестве угрозы или все того же средства достижения цели.

Слышать столь высокую оценку своей магии от того, кто её разрушил, было хоть и немного приятно, но вызывало лишь усмешку. Толку от этого? Она месяцами пыталась разорвать кровную связь вампиров, имея на руках гримуары их создательницы, и все равно потерпела поражение. Это сильная магия, а не её, уничтоженная всего одной ведьмой, пусть та и применяла темную магию. При упоминании собственной крови Клэр остается лишь поджать губы, в очередной раз морщась от собственной глупости - проще было вызвать подозрения у Марселя, посягнув на запасы крови в больницах, чем обходиться своими силами и предоставить Майклу не только ключ к разрыву их связи, но и склепу, например, будь тот все еще запечатан.

- Да, он неплохо разбирается в магии для того, кто никогда не был ведьмаком. Странно, что мое заклинание протянуло так долго, - разочарованно бормочет Клэр, на самом деле прекрасная понимая, в какой момент ослабила бдительность и контроль, предоставив возможность добраться до ведьмы и добиться своего.

Помощь в убийстве Клауса? Давина на какое-то время даже отвлекается от самоуничижительных мыслей: за время, проведенное в обществе отца первородного семейства, тому было более чем достаточно кола из белого дуба и свободы. Что могло понадобиться Майклу от ведьмы и зачем тому ждать какой-то свадьбы, если промедление в месяц было для него признаком слабости и трусости? Это странно. С другой стороны, это объясняет, почему Клаус все еще не явился к ней с претензиями и, кажется, пребывает не только в неведении, но и в добром здравии. И если это правда, это уже может что-то дать. Клэр подходит ближе, опускаясь на край скамейки и нетерпеливо глядя на извиняющуюся девушку. У нее столько вопросов, что сейчас эти слова кажутся не такими уж и важными, даже если Давина все равно слышит, стараясь вытеснить из своего жаждущего ответов сознания готовность перебить. Потому что её зачастую никто слушать даже не пытался.

- Ты можешь сказать свое имя, - слабо улыбаясь, делает кривую попытку поддержать Ди. Да, у нее все еще проскальзывает легкое недоверие к такому резкому желанию сотрудничать, несмотря на то, что она вроде видела прямое подтверждение чужим словам. И ей, честно говоря, намного выгоднее оставить девушку без поддержки ковенов, чтобы и дальше шпионить за Майклом, пока она будет пытаться что-нибудь придумать. И все же, если копнуть глубже, то она рада, что не встретила в магазинчике самодовольную местную ведьму, которая таким образом отомстила ей за прошлые поступки. И, возможно, еще не поздно все исправить. - Но мне действительно понадобится твоя помощь. Я тоже не могу защитить тебя от Майкла. Никого не могу, если уж быть честной, - Клэр устало потирает лоб, вздыхая. - Но мне поможет, если я буду знать хоть что-то о его планах и действиях. Если ты сможешь держать меня в курсе, я постараюсь сделать так, чтобы тебе легче было ему противостоять. Или хотя бы не пришлось делать это одной.