Хотел ли Питер быть супергероем? Спрашиваете! В какой-то отрезок времени чуть меньше, чем джедаем, но борьба с Галактической Империей в целом имела мало конкурентов в личном рейтинге Паркера, до сих пор приходящего в восторг при виде лего-моделей кораблей и залипающего в три часа ночи на видео-разбор, какое кресло в совете джедаев было самым удобным.

Другим примером, вряд ли обошедшим хоть одного американского ребенка, был Капитан Америка. Суперсолдат, герой войны, бесследно исчезнувший в сороковых. Самым крутым, конечно, был щит из вибраниума, чьи свойства приводили Пита почти в неописуемый восторг, как и тот факт, что он был создан Говардом Старком. Впрочем, пары разговоров с матерью и вскользь брошенного упоминания того, как эффектно был "просран" весь существующий на Земле вибраниум, хватило, чтобы тактично обходить эту тему стороной.

Питер помнит, как в крыше их дома в Малибу появилась первая дыра, уходящая вниз до самого гаража. Он тогда сонно взирал на нее, обнаружив по пути на кухню, а после развлекался, скидывая предметы вниз и бегая их подбирать, когда никто не видел. Это казалось ему безумно интересным, а потом её заделали, пока он гостил у тети Мэй, куда упорно отказывался уезжать, опасаясь, что мама снова улетит, как в прошлый раз, после которого у нее на груди появился фонарик, на который сын любил смотреть, засыпая. Тот излучал ни на что не похожий свет, а потому означал, что она рядом.

Тот факт, что еще она была Железным человеком, пришел как-то сам собой. Питер подозрительно осматривал продемонстрированную ему в гараже броню, оценивая новый, из минусов — все еще летающий, аппарат. Само собой, хватило парочки лазерных выстрелов и примерить прототип шлема, чтобы мальчишка сменил гнев на милость, играя то в героя, то в штурмовика, в зависимости от того, смотрел последним новости или фильм на диске. Это после вечера в мастерской сменились рейдами по спасению мира, а взрослые вечеринки — важными делами с участием крестного, который с хмурым видом шерстил их аптечку. Питер все чаще оставался у Мэй, а дыры в доме сменились порталом над Нью-Йорком. Появились Мстители. И стать супергероями захотели все.

Питер тоже примерял на себя эту роль. И пусть ему шутливо припоминали Старк Экспо, говоря, что уже нагеройствовался, мальчишка продолжал то и дело тыкать в панели с конфигурацией костюмов, предлагая подсмотренные в фильмах по научной фантастике идеи. Он все еще примерял шлем, иногда добирался до недоделанных репульсоров, но никогда не лез на рожон — лишь изредка закидывал удочку с предложением помочь, но к костюмам допускался лишь Роуди и то с поправкой, что пользовался приватизированным на службу армии США. Паркеру же оставалось смотреть записи с матерью, да перебирать детали.

Когда его укусил тот паук, Пит не слабо так перетрухнул. Пополненная аптечка оказалась кстати, а запросы в поисковике пришлось подчищать вручную, пока его не подняли на смех. Укусы паука. Последствия. Влияние на улучшение зрения. Побочные эффекты. НЕОБЫЧНЫЕ ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ. Как бы там ни было, паучок склеил лапки, вызывая у Питера легкий приступ вины и паники, потому что он вполне мог оказаться следующим. Если не покрошит никого в процессе, когда у него из живота полезет какой-нибудь прокаченный паук-убийца. Или он сам не станет пауком. Продвинутые домашние системы наблюдения значительно усложняли ему жизнь, потому что желание рассказать обо всем матери, которая наверняка разберется с его проблемой, быстро сменились подозрениями, что это не лечится. А после, когда состояние стабилизировалось, уверенностью, что лечить и не надо.

Обостренные органы чувств, силы, реакция, способность прилипать к поверхностям. О таком не расскажешь, но выросший вполне с конкретным примером, что делать, если обладаешь суперсилой, Питер подходит к делу со всей ответственностью. Проводит измерения, экспериментирует, выясняя, на что способен. Достает блокнот с наработками костюма, перелистывая на чистую страницу — более ранние образцы не подходят, тогда он во всем подражал Железному человеку, а оказался пауком. Использовать лабораторию нельзя, поэтому первый костюм выглядит сильно хуже его старенькой спортивной формы, но Паркер все равно рад. Особый предмет для гордости он путем проб и ошибок варганит в школьной химлаборатории. Паутина превосходит все ожидания, пусть ему и приходится одолжить пару деталей из домашней мастерской, потому что на свалках нужного уровня материалы не найдешь — он пробовал.

Когда все готово, он с энтузиазмом бросается геройствовать. Рассекает на паутине по городу, помогая людям. В основном болтает с ними по пути, доставая котят с деревьев или помогая вернуть улетевший на крышу мяч. Пару раз ему попадаются школьные хулиганы, иногда — воришки. Немного, но Питер вполне доволен и такой возможностью помочь, даже если мечтает о большем. Его рюкзаки постоянно пропадают, по всей видимости, оказываясь в руках прозорливых бездомных. Штаб он устраивает в школе, потому что дома все еще Пятница, да еще и Пеппер, несколько раз заставшая его после рейдов, внимательно щурит глаза и грозно спускается вниз. Паркер весь вечер косится на дверь, придумывая отговорки и в следующий раз приматывает вещи повыше.

Он объясняет с верхушки светофора думавшим перебежать дорогу малышам правила дорожного движения, когда чувствует это. Прежде, чем слышит визг шин и видит, как легковушка летит прямиком на автобус. Срывается вперед, прыгая между ними и тормозя, хотя в какой-то момент ему кажется, что та сейчас перелетит через него и все равно столкнется. Само собой, его впечатывает в корпус, а при попытке взобраться на капот по всему телу проходит тупая боль — последствия экстренного приземления и столкновения, что хватает сил лишь подпрыгнуть повыше и убраться оттуда на паутине.

Несмотря ни на что, он доволен! Действительно доволен, потому что не окажись там его, и кто-нибудь мог действительно пострадать. Он бы остался проверить, как там люди, но инстинктивно скрывается подальше — он все чаще попадает в объективы телефонов. О нем даже говорили в новостях, а это прямой путь к повышенному вниманию к себе и возникновению вопросов, на которые он не готов отвечать. От звонка матери он чуть не роняет телефон, стараясь отвечать будничным тоном, а не хрипеть в трубку, даже если стоит на крыше, упираясь локтями в колени в ожидании, когда поутихнет боль.

— Мам! Все отлично! У меня много домашки, да и мы с Нэдом все еще не разобрались, может ли Рей быть Скайоукером, — как можно бодрее тараторит Питер, облегченно вздыхая. Можно было бы переночевать у Мэй, но у тети не было лаборатории и нескольких этажей в доме, чтобы можно было прокрасться в комнату незамеченным или избежать семейного ужина. Регенерация уже делала свое дело и скоро он будет, как новенький, и пустой дом был ему очень кстати.

Добравшись до башни, Питер специально не включает свет, надеясь, что системы сканирования Пятницы не распознают лишних деталей. Отгораживается дверью холодильника, доставая сразу лед и засовывая батончик в рот, надеясь доползти до любой горизонтальной поверхности, когда неожиданно включается свет. Батончик падает на пол и Питер быстро наклоняется за ним, чертыхаясь и прячась на несколько секунд за кухонным островком. Впрочем, вряд ли он был настолько быстрым, чтобы его не заметили. Поэтому поднимаясь, он растеряно оглядывается по сторонам.

Он не знает, что сказать. Складывает свои принадлежности на стол, убирая подальше руки, то складывая их на груди, то опуская обратно.

— Это пустяки, выглядит страшнее, чем есть на самом деле, правда, — помявшись несколько секунд, он все еще топает к стулу, стараясь не морщится, когда садится, хотя вряд ли и эта его миссия завершается успехом. Школьные хулиганы и правда кажутся неплохой отговоркой, но подставлять Флэша не хочется — тот хоть и портил ему жизнь, но ограничивался в основном шуточками и обзывательствами. Велика у Питера не было, а если бы и был, то что-то подсказывает ему, что раз мать провернула всю эту историю с отсутствием, заманивая его домой, то отпираться бессмысленно. — Произошла небольшая авария, я пытался помочь. Немного перестарался, но это все скоро заживет.

Он то и дело бросает взгляды на нее, пытаясь понять, верит ли она ему. Меньше всего он хочет заставлять её беспокоится, но и запрет на свою только начавшую получаться активность получить не хочет. А ведь она может запретить! С её-то способностями и связями, в то время как Питер надеялся когда-нибудь быть в состоянии помочь ей и мстителям не только уехав из города вместе с тетей Мэй и Хэппи, а по-настоящему! И это, возможно, худшая возможность доказать, что это так, но он не может её потерять.

— Что бы ты делала, будь у тебя сила помочь другим? Тем, кто сам этого не может? — максимально серьезно начинает Питер, впрочем, быстро чертыхаясь, потому что прекрасно знает ответ. Смысл задавать этот вопрос той, кто была Железным человеком? Паркер мычит, утыкаясь лбом в холодные от контакта со льдом ладони, прежде чем с силой развести те в стороны. — Я не хотел сидеть и ничего не делать. Когда понял, что могу, как ты, решил попробовать помочь, чем смогу. Просто немного не рассчитал. Но все заживет, честно, ты можешь проверить данные! Даже царапин не останется.

В конце концов, понимая по взгляду, что грузит не совсем требующейся информацией, он пару раз громко вздыхает, понуро опуская плечи и нехотя добавляя:

— Я — Человек-Паук.

Клэр проигрывает игру в гляделки, переводя недовольный взгляд в сторону мерцающих в отдалении огней старого квартала. Нервно растирает середину ладони, едва не залезая кончиками пальцев под рукав, на край браслета — жест, за последний год ставший привычкой. Успокаивающий ровно в той же степени, сколько мешал спокойно спать по ночам. Впрочем, сон давно уже занимал далеко не первое место в списке её приоритетов.
— Удобно слышать только то, что хочешь, — она не собирается так быстро сдаваться, даже если и надо было бы ему подыграть. Сделать вид, что ослабила бдительность и не прочь провести время не в одиночестве, но слишком уж раздражает чужая манера переиначивать слова. Даже если было похоже, что свои мудрые речи товарищ черпал из видеоигр — кто еще в их время вспомнил бы про библиотекарей и тем более так витиевато их обозвал? — Гугл в помощь, — бормочет Клэр, несколько заторможенно анализируя информацию. Та может и не была самой могущественной на свете силой, но неведением Давина сыта по горло. Незнанию она всегда бы предпочла возможность подготовиться и принять удар. Или свою участь. Тем не менее, вопрос обладания сведениями стоял для нее очень остро, как и ощущалась их нехватка. Однако без своих сил, без гримуаров Эстер, без темных артефактов и кинжала из склепа просто обладание информацией ей бы не помогло. Поэтому она могла бы согласиться с чужими словами, но вместо этого лишь пожимает плечами в качестве компромисса, на который в состоянии пойти со своим раздражением и подозрениями.

Чужая привычка использовать магию на каждом шагу напоминает о том, как мало времени она проводила среди своих. В ведьмовских общинах можно было не прятать свои способности, но Клэр куда лучше находила язык с простыми людьми или вампирами. Её жажда отделаться от преследования в какой-то момент переросла в нелюбовь к магии, а её избыток — в неспособность свободно её использовать. Ведьмы винили её во временах, когда им было запрещено колдовать, не представляя, каких сил ей стоило не поднять на воздух парочку кварталов, как трясло от каждого, даже самого маленького заклинания на многие мили вокруг. В итоге она использовала магию скорее по делу, чем для забавы, не доверяя любому её проявлению, которое не контролировала. Надо же было выиграть комбо, наткнувшись на ведьмака, якобы ничего не знающего об истории города, но, кажется, не способного и пяти минут прожить, чтобы не применить свои силы.
— В Новом Орлеане есть бар, где не действует магия. Хотела бы избавиться — пригласила бы туда. Подозреваю, что ты и пяти минут бы там не протянул, — Клэр останавливается, насмешливо кивая в сторону ведьмака, когда замечает, что тот прекратил идти за ней. Его предположения вызывают у нее смех: кто бы мог подумать, что её попытки держать его подальше от близких будут приняты за попытку напугать. Давина обычно переходила сразу к действиям, не распыляясь на угрозы, в отличие от того же Клауса. Она все еще не верила внезапному интересу к своей персоне, но признаться, было приятно, что её слова интерпретировали с позиции силы, а не того просто факта, что в большинство баров её просто не пустят. А в части ей просто нельзя появляться. Было в этом что-то, что обычно не фигурировало в её общении с остальными. — Мне просто не понравился маршрут.
Улыбнуться ему выходит как-то само собой, прежде чем до Клэр доходит, что она, кажется... перешла на флирт? Не успевает она стушеваться или как следует одернуть себя, как на повестке дня встает новый вопрос. Имя. Её — слишком хорошо известно в определенных кругах. Вряд ли ковены обзавелись листовками, но определенный риск выдать себя все же был, если вдруг Калеб — от нового знания почему-то приятно внутри, как будто нашел недостающий паззл и лучше видишь картину в целом — действительно не в курсе происходящего. Давина почти что решается назваться чужим, лихорадочно перебирая в голове варианты и явно задерживаясь с ответом, неуверенно глядя на собеседника. Моник? Софи? Внутри медленно нарастает волна гнева. И дело не в том, что правильный ответ давно может быть известен человеку напротив, а обман раскрыт. Почему она должна врать? Почему не может быть собой, если не стесняется ничего из того, что сделала, что бы ни говорили остальные? И даже если есть риск увидеть внезапное озарение вместо ухмылки на чужом лице, к черту! Это будут его проблемы.
— Давина, — твердо произносит она, чуть щурясь и внимательно наблюдая за чужой реакцией. Подсознательно ждет, почти что жаждет осознания, хотя куда выше шанс получит пренеприятное "знаю". Но, кажется, так просто ответы на свои вопросы ей не получить, а потому, еще немного буравив молодого человека взглядом, Ди тихо втягивает воздух, кивая: — Идем. Хотя не то чтобы я предлагала тебе свою помощь. Будем считать это благодарностью за твою.
Было ли это попыткой обозначить границы, сменить тему или просто поводом поспорить в очередной раз, но вскоре они оказались в нужном месте. Клэр вошла первой, оглядываясь по сторонам, прежде чем скользнуть за знакомый столик у окна, занимая сидение с краю и всем своим видом показывая, что сесть можно только напротив. Складывает руки на столе, высматривая официантку в надежде заказать что-нибудь горячее, прежде чем снова перевести взгляд на Калеба:
— Не нравится? — ей совсем не важно его одобрение, но всегда можно постращать баром без магии, если претензий будет слишком много. Давина улыбается своим мыслям, прежде чем втянуть воздух поглубже, возвращаясь к тому, зачем они пришли: — Так что ты хочешь знать?

▲ PETER BENJAMIN PARKER-STARK ▲
ПИТЕР БЕНДЖАМИН ПАРКЕР-СТАРК
[marvel ♦ марвел]

[joshua bassett]

«— Не смотрели такой древний фильм «Империя наносит ответный удар»?»

▲ О ВАС ▲

► СВЯЗЬ С ВАМИ:	► ДРУГИЕ РОЛИ:	► КАК ВЫ НАС НАШЛИ:
Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.	Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.	семейные связи)

---

▲ СОГЛАСИЕ ▲

▲ КЛОЧОК ИЗ ИСТОРИИ: ▲

Питер был рад быть дома на Рождество и помочь маме с выбором подарка тете Пеппер. Трехметровый кролик? Почему бы и нет! Ему тоже кое-что перепало в обмен на обещание ничего не говорить ей про то, что новые детали костюма как-то не очень похожи на Марк-15. Лаборатория была их местом, частью и источником некоторых семейных секретов, да и младший Старк сам временами побаивался маминого гендиректора, после Нью-Йорка почти прописавшегося в их доме. С Пеппер было веселее, потому Пит не возражал, тем более, что время от времени происходили вещи, в которых ему было тяжело разобраться и требовалась помочь настоящего взрослого. Хэппи не в счет.

Питер бродил между всех ёлок в доме, прикидывая, куда лучше положить подарки. На столике в гостиной стопка детских рисунков, на которые он косится уже третий круг по дому, убеждая самого себя, что подошел просто еще раз проверить, все ли носки над камином хорошо закреплены и никого ли не забыли. Железный человек был всеобщим кумиром, поэтому их почту частенько заваливали посланиями и подарками, но чаще всего контроль безопасности почему-то проходили именно эти. Пит не мог присвоить себе супергероя, особенно после событий в Нью-Йорке, да и не хотел, но в душе все равно скреблось нежелание делить маму в те редкие моменты, когда они просто были семьей. Даже если посреди гостиной мог стоять деактивированный, но полностью функциональный боевой костюм, а в лаборатории стекла менялись чаще, чем возникала необходимость их помыть.

Вздыхая, он медленно подходит к костюму, глядя на него снизу вверх. Его комната была забита только появившимся мерчем по Мстителям, даже с Капитаном Америкой попадались, хотя Питер дипломатично отдал ему полку меньше, чем хотел бы — хоть у них с мамой и было соглашение на неприкосновенность личного пространства и право каждого на свое хобби, Паркер-Старк учитывал расстановку сил. Да и мало кто из писавших письма и отправлявших свои рисунки детей мог похвастаться возможностью наблюдать за разработкой новых костюмов или мечтать когда-нибудь примерить настоящие репульсоры, а не фонарики, которыми он довольствовался два года назад на Старк Экспо. Зато их мамы не улетали в портал в космос с ракетой и не сражались с инопланетянами.

Маленький кулак легко ударяет по внешней стороне опущенной ладони костюма — не «пять», конечно, но тоже сойдет — прежде чем вернуться в кресло. Может, ей это нужно? Мама в последнее время выглядит уставшей, а тут еще и Хэппи пострадал от взрыва. Питер за него очень переживал, даже если обычно они боролись за внимание старшей Старк и звания «кто круче». С тех пор, как Паркер начал делать успехи в математике, Хэппи проигрывал все чаще, если, конечно, они не соревновались в размерах. Он тоже хотел его навестить, но вокруг больницы уже собралась толпа репортеров. Питер не очень много знал о Мандарине, скорее чувствуя всеобщую обеспокоенность и опасность, которую теперь напрямую считывал с близких. Носок Хэппи тоже висел у камина, но ни у кого не было уверенности, что они смогут отпраздновать Рождество вместе.

Все они. Пит не вдавался в подробности ссоры, сидя по ёлкой, куда полез за уже припрятанным подарком, а потому не имел возможности выйти, когда из больницы вернулась мама. Пеппер за полчаса до этого скомандовала ему собирать вещи, усилив состояние уныния, хоть то и слегка отошло на задний план, когда он представлял, сколько шуток ждет его, одиннадцатилетнего, если его найдут подслушивающим под рождественской ёлкой. Провал получил кодовое название «ловушка для Санты», но вряд ли хоть кому-то поднял настроение в тот вечер.

Пока взрослые решали, уезжают они все вместе или нет, Пит на всякий случай анализировал стеллаж, прикидывая, что взять с собой на тот случай, если отъезд все-таки состоится. Пеппер в случае чего проверит наличие одежды и зубных принадлежностей, но наверняка забудет самое важное. Ему бы не помешал совет, поэтому, вооружившись парочкой их любимых экземпляров, мальчишка топает вниз по лестнице, стараясь не попадаться на глаза активно роющейся в шкафах наверху мисс Поттс. Он замечает отблески сворачиваемой трехмерной проекции и слышит голос Джарвиса, но никак не может найти хозяйку лаборатории, прежде чем задумчиво приподнять брови, когда поиски все-таки завершились успехом.

— Если ты так прячешься, то у тебя ничего не получится.

Взрыв.

Питер крепче прижимает игрушки к себе, чувствуя, что все по-настоящему. Что за пределами его комнаты Хэппи все также в больнице, Пеппер собирает вещи, а мама... наверное, не стоило приходить? Он опускает взгляд на фигурки Железного человека, которые прижимает к груди и неловко пытается прикрыть те рукавами домашней кофты.

— Я могу никому не говорить, что ты здесь?

Ему хочется хоть как-то помочь и он даже готов попробовать уговорить тетю Пеппер остаться. В качестве подарка на Рождество, наверное, может сработать? У мамы наверняка много работы здесь в мастерской и нужно навещать Хэппи. Как же они уедут? Все ведь не заберешь.

Ему нравилась внизу. Среди инструментов, деталей, чертежей. Выбирать вместе пластинки, даже если в последнее время они сходились на сборнике новогодних песен с прикольной цветной обложкой. Может, унести её наверх, чтобы не мешала?

— Вау! Ты добавила магнитные датчики? — оживляясь от продемонстрированного полета пластины, на время отвлекается мальчишка, бросаясь к броне. Пластина на своем месте, хотя никто и ничто и близко не подходило к костюму. Это определенно был не Марк-15, это было что-то намного круче!

Он оборачивается назад, надеясь, что угадал и собираясь спросить, сможет ли она притягивать к себе еще что-то. Очень полезно, когда оказываешься вдали от своего оружия и не обладаешь Силой! Но его энтузиазм немного сбивает вопрос о фигурках, которые он в порыве чувств едва не свалил на пол под ноги костюму в попытке ощупать левитировавшую пластину. А потом приходит и мысль о первоначальной цели визита.

— Это...

Внезапно становится совершенно все равно, сколько чужих рисунков лежит наверху. Или какие фигурки с собой брать. Питер взволнованно осматривает их еще раз, прежде чем аккуратно поставить на стол, чтобы не передавать в руки, настойчиво кивая сам себе в подтверждение того, что наконец-то нашел правильное решение.

— Передашь их Хэппи от меня? Он ведь тоже твой фанат.

Вряд ли это сильно поможет делу. Или улучшит его самочувствие. Но так, по крайней мере, Пит принесет больше пользы, чем если будет грустно рассуждать о своих пожитках, отвлекая от решения серьезных вопросов.

А все, видимо, куда хуже, чем он думал. До начала школьных занятий еще больше недели, они могли бы успеть вернуться, но, кажется, поездка будет долгой. Питер кивает, стараясь понять, даже если не хочет пропускать уроки и отменять встречи с Недом, который один из немногих разделял его интересы и понимающе относился к постоянному отсутствию после уроков и на выходных, когда остальные дети, жившие по соседству, выбирались погулять, а он был вынужден садиться в автомобиль и уезжать домой.

Можно было бы попроситься к тете Мэй, но меньше всего ему хочется провести праздник вдали от семьи или заставлять организовывать еще и это.

— Я не злюсь, все хорошо. Можно я сам позвоню Неду? Не хочу, чтобы он подумал, что я не хочу с ним общаться, да и мы ведь сможем созваниваться? — в конце концов, они смогут смотреть фильмы и обсуждать все и по телефону. Друг поймет, Питер не сомневался. В самое необходимое нужно обязательно записать приготовленные им подарки, а пожарный рюкзак у него всегда наготове, закинутый в машину, если вдруг планы поменяются, чтобы не пришлось возвращаться домой. Так что второй вполне можно забить тем, что ему хотелось бы взять с собой. Из того, что можно было показать маме, но нельзя тете Пеппер.

— Ты тоже! Я постараюсь, чтобы наш главный сборщик пришел сюда в последнюю очередь. Возможно, придется пожертвовать твоим шкафом, зато ты сможешь разобрать этого парня и запихнуть в пару спортивных сумок! — указывая в сторону костюма в углу, Питер уже активно поднимается по лестнице, преимущественно спиной и боком, едва не падая, когда слышит звонок в дверь.

Давина довольно наблюдает за чужой, буквально на глазах пошатнувшейся уверенностью, крепко сжимая губы в попытке не улыбаться слишком широко. Так тебе и надо! Впрочем, удивление Калеба быстро сменяется заинтересованностью, приправленной тем видом энтузиазма, когда дважды подумаешь, присоединяться ли к затеянной авантюре. Учитывая недавние подозрения, Клэр быстро меняет тактику, предпочитая не упоминать, что Лазарет Святого Джеймса на деле был джаз-клубом и принадлежал Марселю. Она не знала всех подробностей появления  подобного места в Новом Орлеане, скорее догадываясь, какими методами велись переговоры и что ведьмам было предложено взамен. Или обещано. Жизнь, например, если дело было в то время, когда в городе действовал их запрет на осуществление магии. Все равно оно не подходило ей в качестве убежища, когда превосходящая в разы силы была единственным, что могло защитить от завершения ритуала.
— Насколько я знаю, он считается нейтральной территорией. Но сейчас в городе полно вампиров, которых никто не контролирует, поэтому сложно сказать, — пожимает плечами Клэр. Раньше со стороны вампиров ей там точно ничего не угрожало, но с тех пор, как Марсель был вынужден покинуть старый квартал, многое могло измениться.
Ей интересно, будет ли Калеб проверять наличие магии в круглосуточном кафе — откуда ему знать, что она не соврала о месте? И не завела в ловушку? Если, конечно, ему самому не известно точное расположение нужного места. Но не замечает ничего подозрительного, слушая чужой отзыв. Приподнимает брови, окидывая взглядом сидящего напротив парня, прежде чем пожать плечами, хоть и улыбается мельком в собственную кружку. Горячее содержимое немного возвращает к жизни, поэтому Клэр плотнее обхватывает ту руками, предварительно освобождая их от натянутых на самые пальцы рукавов. Ей нужно несколько минут передышки, в знакомом месте. Даже Калеб кажется не такой уж плохой компанией, пока не переходит к вопросам. Большому количеству вопросов, во время озвучивания которых Давина то и дело проверяет цвет и консистенцию своего напитка, слегка покачивая кружку. Хмурое выражение лица дает брешь при сравнении в силе с ковенами, искажаясь почти равнодушной усмешкой, которую она снова прячет за посудой, начиная лениво и уже куда более раздраженно ждать окончания списка.
— Беру свои слова назад, — наконец, откликается Клэр, нехотя опуская на стол свой маленький источник тепла. — Ты хочешь знать все и сразу.
Не то чтобы она ждала правильных вопросов, но все еще искренне полагала, что они будут обсуждать историю города, а не её. В Новом Орлеане было и противостояние сверхъестественных рас, и запрет на колдовство, и пресловутые Майклсоны, но Калеб ловко прошелся конкретно по её болевым точкам.
Она могла не отвечать. Или все равно гнуть свое. Давно пора было избавиться от желания доказать что-то другим, но Давина была упряма, не лишена тщеславия — хотя бы потому что её сила и знания дорого ей дались, а не просто были подарком судьбы. А еще считала свои действия справедливыми, но никогда не находила этому подтверждения со стороны тех, кто заварил всю эту кашу, а потому Калебу предстояло отдуваться за всех ведьм старого квартала.
— Потому что ковен сложнее заставить сотрудничать. Клаус Майклсон же предпочитает угрозы и шантаж, если тебе не хватит аванса в виде обещания купаться в лучах его славы, — язвит Клэр, водя кружку по столу за ручку. В какой-то момент она дергает так сильно, что содержимое не проливается на стол только потому что его так практически не осталось. Давина раздраженно вздыхает, добивая порцию тепла и поеживаясь, натягивает обратно рукава. Это было её слабостью, а не силой, в то время как Калебу, да и всем ведьмам хотелось доказать обратное.
Она медлит с ответом на следующий вопрос. Казалось, её предыдущее выступление подтверждает необходимость держаться ближе к своим. Если, конечно, не знаешь, что ведьмы имеют дурную привычку приносить других ведьм в жертву.
— От моего ковена мало что осталось. Старейшины мертвы, да и почти все остальные тоже. Им нужна была сила и они готовы были получить её любой ценой. За что и поплатились, — вспоминать соклановцев не хотелось, как и ритуал. Давина переводит взгляд со стола на Калеба, прикидывая, есть ли смысл упоминать жатву. Пытаться рассказать все, как было. Её опыт говорит ей, что ведьмам обычно нет дела до методов, если на повестке дня появляются вампиры. Особенно такие, как Майклсоны. С другой стороны, Калеб постоянно ждал от нее попыток его запугать. И теперь ей хотелось немного сбить его чрезмерную любознательность. — Они заварили кашу, решив провести ритуал жатвы. Да еще и Майклсонов втянули.
Что-что, а страдать от собственной совести Калебу вряд ли грозило. По крайней мере, по отношению к вампирам сегодня она особой активности не проявляла. Поэтому Клэр упирается локтем на стол, утыкается подбородком в собственную ладонь и снова включает свой "рентгеновский взгляд". Кажется, работа просветителем — не её.
— Тебе просто любопытно, — в конце концов выдает она, закатывая глаза и глубоко выдыхая, прежде чем отклониться на диванчик. — Не помогай в следующий раз, не придется страдать.

P.S. тут оказалось, что бар без магии появился сюжетно ближе к концу второго сезона, так что мы случайно бахнули еще небольшое ау, поэтому тут отсебятина, имей в виду хд

Клэр барабанит пальцами по воздуху, начиная скучать по тому чувству, когда действительно плавишь кому-нибудь мозги. Или кипятишь кровь. Это был верный способ сбить градус бестолкового юмора в разговоре и заставить собеседника сосредоточиться на своих словах и желаниях. Из этого списка выбивались только Джош и Ками, которых ей пришлось избавлять от внушения Клауса. В отношении же Калеба она пока положительных эмоций не испытывала, втягивая воздух и пытаясь сохранить спокойствие.
— При чем тут ведьмы? У Марселя были свои правила. И обычно их приходилось исполнять, — раздраженно поясняет она, впрочем, едва ли успешно скрывая пробивающееся злорадство вперемешку с чем-то еще, отдаленно напоминающее злость и неуверенность. Давина многое не знала о методах Марселя, но кирпичных кладок в подземных ходах и проклятия оборотней стаи полумесяца было более чем достаточно, чтобы понимать, какими методами он завоевывал власть. И по отношению к своим, и по отношению к чужим. Клэр была обязана ему жизнью. Доверяла ему, по крайней мере, до того, как он попытался использовать и её тоже. Помогала. Но иногда он шел на меры, которые ей трудно было принять. До того момента, как на другой чаше весов оказывалось что-то столь же важное для нее. Раньше у нее всегда была возможность оправдать свои действия спасением дорогих людей. До воскрешения Майкла. До желания отомстить Клаусу. Сейчас же, особенно после своей спонтанной поездки на день Святого Валентина, она уже не так уверенно бравировала своими мотивами. — И внушать он, в отличие от Майклсонов, не может. Зато Клаус делает это направо и налево, хотя если кому и нужен ошейник, так это ему.
Нужно было еще тогда в доме надеть его, а не только ломать кости. Внушение Клауса для Давины — красная тряпка, персональный триггер и давний источник ненависти. Поэтому когда в кафе разговор снова возвращается к нему, Клэр хмуро смотрит на Калеба. Эмоции уже несколько улеглись, но им слишком легко дать новый ход, потому как единственный собеседник, с которым она могла обсудить убийство Клауса, последние несколько месяцев лежит с магическим кинжалом в сердце. Впрочем, самого его существования вместе с браслетом на её руке вполне достаточно, чтобы ей не понадобилось ничье сочувствие и понимание. Поэтому образовавшуюся паузу Клэр прерывает вполне спокойно, обводя произвольные рисунки рукой на поверхности стола, едва ли краем сознания фиксируя, не повторяет ли что-то из постоянно маячащих на старых страницах рун.
— Не особо, — вспоминая первую встречу и многие другие, тянет Клэр, слегка кривясь. Ей приходится приложить усилие, чтобы вместо раздражения на лице и в голосе не проскользнуло что-нибудь еще. Впрочем, её успехи в разрыве связи были достаточно удручающими, чтобы немного сбить спесь и радость от предстоящей расправы. Не говоря уже о чужих словах, порой заставляющими сомневаться, насколько далеко она готова зайти в своем желании отомстить. — Я предпочитаю держаться от него подальше.
И сделать все, чтобы держать Клауса подальше от себя и дорогих людей.
И не только Клауса.
Кажется, Калебу наконец-то становиться интересна информация о своих. Откровенно говоря, Клэр несколько удивлена его познаниями о жатве: до момента проведения ритуал считался выдумкой большинством ведьм. Или, по крайней мере, младшим поколением, спокойно согласившимся на участие в нем. Парень напротив выглядел не сильно старше её, чтобы проникнуться историей трехсотлетней давности, особенно отсутствуя в городе во время его проведения. Давина напрягается, силой удерживаясь от того, чтобы не скрестить руки на груди, а продолжать отдирать покрытие стола на торце, до которого добралась чуть раньше в попытке занять руки. Был, конечно, риск посадить парочку заноз, но в отличие от чашки она вряд ли могла что-то уронить.
— Забавно, — Клэр буквально заставляет себя размеренно дышать, сидя на месте, потому что картинка снова не бьется. Калеб прав — она сама именно этого и добивалась, желая лишить ведьм возможности колдовать. Кощунственное предательство, хотя чаще ей почему-то ставили в вину дружбу с вампирами. Но какой ведьме, черт возьми, на фоне таких новостей будут интересны воскресшие девочки? Это было странно и это заставляло вновь ставить под сомнение сказанное её полуночным спасителем. Поэтому в конце концов Клэр передергивает плечами, едва ли напоминающее расслабленное пожатие плеч. — Они не то чтобы оправдали возложенные на них надежды. Половина уже мертва, а оставшиеся вряд ли приведут ковен к процветанию.
Она ничего не слышала о Кэсси после смерти Женевьевы, поэтому не была уверена, что та вообще проснулась после столь длительного пребывания на той стороне. Обжегшись с Моник, Давина не искала с ней встречи, уверенная, что предки успели настроить девушку против нее. Как и всех остальных. Впрочем, это было вполне взаимно.
— Возможно, не стоило их убивать.