Впервые попав в Дом очага, Рид тоже отгораживался от всех вокруг. Лицо спасительницы - красивое, но по большей части безэмоциональное - быстро сменилось куда более живыми, но не шибко-то приветливыми физиономиями других наставников. Мисс Хван обещала не разлучать их с Сэмом, но у её предложения была своя цена: от мафии не убежишь. А дети, выросшие под её крылом, ангелами не являлись. Один формат выживания сменился на другой и прошло немало времени, прежде чем Греймарк обрел друзей и цель за пределами неизменного пункта остаться с братом. Подпустил к себе других, выбирая Дом не только потому, что в нем была еда и не капало с потолка во время дождя. Не потому что в нем тебя не могли ограбить или убить. Хотя, с последними пунктами во всех сиротских приютах было не то чтобы все так однозначно.

Ты или тебя.

Еще один урок, который ты принимаешь, когда впервые берешь в руки оружие. Ненужные жертвы не были их целью, как и ненужное внимание. Но интересы Семьи не подвергались сомнению, как и их ценность, что бы ни было на другой чаше весов. Да и криминальная подоплека деятельности так или иначе подразумевала привитие весьма своеобразных моральных ценностей, среди которых для друг друга дети не всегда представляли главную ценность. Греймарк этого не одобрял. Ему хотелось верить, что даже в тех обстоятельствах, что росли они, все равно оставалось место выбору как поступать. Кем быть. Хотя бы по отношению друг к другу.

Он вернулся из клуба в ночи, в изнеможении падая спать. Подчас он скучал по заданиям по сбору информации за его пределами, как и за их мелкими вылазками с Сэмом, когда они сами выбирали свою цель. Когда голод и страх быть пойманными на несколько минут отступали перед азартом, стоило по команде рвануть вперед, не оставляя себе ни времени на сомнения, ни пути назад. О временах, когда просыпаясь в своей кровати, он шел завтракать вместе с родителями на кухню, воспоминаний, увы, почти не осталось. Он скашивает глаза на соседнюю кровать, конечно же, находя ту пустой. Внутри расползается неприятное чувство досады. Рид не мог остаться в Доме, достигнув возраста выпускника. Сэм не мог перепрыгнуть через ступеньки, сколько бы брат не возводил воздушных подпорок. Чем больше времени они проводили порознь, тем короче были их разговоры.

Умывшись и натянув на себя чистую одежду, Греймарк решает прогуляться по Дому в поисках брата или других ребят. Отвлекать их от уроков не позволял статус, но Рид не мог отказать себе в желании посмотреть хоть немного на жизнь в месте, которое считал своим. Спускается по лестнице, улавливая дребезжание от порывов ветра не закрытой до конца двери, ведущей на задний двор. Странно, большинство занятий проходили внутри, чтобы не привлекать внимание к тому, чему именно обучали детей в частной приюте самого неблагополучного района города. Подобравшись, он подходит ближе, осматриваясь по сторонам - неужто кто-то пробрался внутрь? Такой риск был, Чамили славился уровнем криминальной активности, далеко не вся из которой приходилась на "Полет". Да и в случае сведения счетов с организацией ударить по Дому было довольно простым шагом, даже если их взаимосвязь старались не афишировать.

Стоит приоткрыть дверь, как поток воздуха становится сильнее, как и голоса по ту сторону. Рид выходит на улицу, делая несколько шагов, прежде чем заметить несколько фигур внутри и то, что происходило, срываясь на бег. Лучше бы к стене были прижаты нарушители, но он с сожалением обнаруживает там своих же, а в телекинетике узнает девчонку на год младше Сэма.

- Отпусти его! - он хватает её за вытянутую руку, надавливая и встряхивая, чтобы сместить фокус внимания на себя. Можно было бы попробовать создать воздушную подборку под ногами болтающегося у стены парня, но судя по цвету его лица этих мер явно будет недостаточно. - Что бы ты ни хотела ему объяснить, понять это он сможет только оставшись в живых.

Судя по всему, его появление не сильно внушало доверия пострадавшим, а может они все-таки поверили в численный перевес, потому что один из поднявшихся на ноги мальчишек с криком пытается наброситься на Денни, но Рид отводит его магией прежде, чем тот успевает сделать хоть шаг.

- Твоей силы вполне хватит, чтобы не подпустить их к себе. Но душить или калечить - это уже куда более серьезные вещи. Тебе нужно остановится, Денни.

В памяти невольно всплывают собственные планы искоренить всю магию в Новом Орлеане, став обычным человеком. Без обрядов и жертвоприношений. Спустя время и кучу столкновений с теми, кто физически был в разы сильнее её, Давина понимает, что не сработало бы. Может в городе и не осталось бы ведьм, но вампиры никуда бы не делись. И если сейчас она могла устроить им приступ нестерпимой головной боли и сломать парочку костей, то без магии ей оставалось бы надеяться только на вербену и удачу. Много удачи, которой ей по жизни в целом не хватало.

— Ведьмак не равно человек, — внутри что-то тянет от непрошенных воспоминаний, но все они прячутся за легкой улыбкой. — Не то чтобы я была первородным вампиром. И все равно вы считаетесь с ведьмами. В склепы напрашиваетесь и магии обучаете.

Клэр не спешит раскрывать перед Колом душу, даже если понимает, что отчасти подобная политика и тянет её на дно. Нужно найти в себе силы рассказать, но внутри будто стена из предубеждений, что воскрешение Майкла перечеркнет все то, что заставило её пойти на столь отчаянный шаг. Никому нет дела до людей, погибших в процессе разборок. Брат Ками, Тим. Имен куда больше, но перечислять бессмысленно — потери несут все стороны. Даже Кол и тот в чужом теле, возвращенный с той стороны. А потому спорить и устраивать соревнования было куда проще, чем поднимать вопросы, которые на самом деле тянули их назад.

Давина изображает подозрительный вид, ибо на самом деле не верит, что у Майклсонов есть кодекс чести. Да, Элайджа не трогал детей (по крайней мере, пока те не представляли опасности для его семьи), а Ребекка порой заверяла о девчачьей дружбе, но на деле все сводилось к силе и способности к внушению. Хмыкает, слыша подтверждение собственных слов, и... все же не может настроить себя однозначно против того, кто предлагает сбегать за убежавшей банкой с ананасами.

— Нормальный чердак, — сгребая в охапку банан, упаковку какого-то печенья, сэндвич и отправляясь на ковер, куда сначала сгружает свою добычу, а после пристраивается сама, поправляя одежду немного дольше, чем делала это обычно. Пустяки, она просто отвыкла от гостей. И обычно обкладывалась темными артефактами и гримуарами, обращаться с которыми была куда привычнее, чем общаться с парнями. Даже если тем было хорошо за тысячу. — На самом деле, я ненавидела это место, — она осматривает стены, обитые деревянными балками, а потому не подлежащих никакому ремонту. То тут, то там прибиты полки с церковной утварью, изначально располагавшейся под крышей, прежде чем пришлось потесниться, стоило беглой ведьме поселиться тут же. — Мечтала, что пережду жатву, стану нормальной и никому не будет до меня дела. А в итоге переехала сюда сама, стоило в очередной раз убедиться, что с ковенами у меня не выйдет.

Пару телодвижений и первый из двух сэндвичей изъят и даже покусан: Клэр с удовольствием прикрывает глаза, жуя, прежде чем потянуться за упаковкой, открыть которую одной рукой та еще задачка. Но Давина по привычке возится со всем сама, то пытаясь пристроить недоеденный сэндвич, то потрясти посильнее, прежде чем смиренно откладывая упаковку с печеньем в сторону.

— Какого находится в другом теле, помимо нехватки силы? В смысле, в отражении другой ты. Может, рост поменялся или размер одежды. Волосы? Походка. Голос. Вкус, кстати, тоже мог, наверное, — она осматривает еду, намереваясь что-то посоветовать, но даже не знает, с чего начать. Ничто из этого не походило на кровь или ту еду, что могла бы подаваться в то время, когда была Колу жизненно необходима. В конце концов, она протягивает ему упаковку со вторым сэндвичем, даже если на самом деле не прочь добить тот сама. — Придется пробовать, чтобы узнать. Кстати, если искать тебя заклинанием, найдешь хозяина тела или все-таки... души?

Заминка выходит непроизвольной. Но тяжело сказать, что именно переселяется при помощи магии. Сознание? Давина никогда не думала над таким вариантом для себя, как и не думают, наверное, большинство людей. Даже если слышала, что Сабина в конечном итоге оказалась какой-то древней ведьмой, массово скакавшей по чужим телам. Повезло еще, что предки так не могли, иначе город давно заполонили бы духи умерших, которые в очередной раз попытались бы отплатить ей за предательство.

— Странно разговаривать с кем-то про магию, кто понимает, о чем ты. Или не бежит звонить в психушку.

прослушивание текста

 <!--  Прослушивание текста в постах v.2.1.1-->
    <script language="javascript">
    $(document).ready(function(){$('.post').map(function (){
    var ii = $(this).attr('id'),ws = window.speechSynthesis,p = $('.post-content>*:not(.post-sig)',this).text(),col=$('a.permalink').css('color');$.trim(p);
    $('a.sharelink',this).before('<i class="material-icons" id="t-'+ii+'" style="float:right;margin-left:0.3em;margin-top:-5px;cursor:pointer;color:'+col+'" original-title="Прослушать текст">volume_down</i>');
    var spi=(s,im,t)=>$(s).text(im).attr('original-title',t);$('#t-'+ii).tipsy({live:!0,fade:!0,gravity:'ne'}).on('click touchend',function(e){e.preventDefault();
    if (!ws){$.jGrowl(UserLogin+', данный браузер не поддерживает синтез речи',{position:'center',life:4e3});}else{var ms = new SpeechSynthesisUtterance(p);ms.onend = function(){spi('#t-'+ii,'volume_down','Прослушать текст')};
    if(!speechSynthesis.speaking){setTimeout(function(){ws.speak(ms)},100);spi(this,'volume_off','Остановить чтение');}else{setTimeout(function(){ws.cancel();},250);spi(this,'volume_down','Прослушать текст');}
    }});});});
    </script>
<link href="https://fonts.googleapis.com/icon?family=Material+Icons" rel="stylesheet">

По всем правилам магии Риду должна была нравится гроза с её мощными потоками воздуха, потрескивающим от очередного раската грома. Задыхающийся в душных помещениях, связанный со своей стихией необъяснимыми даже для него узами, старший Греймарк хмуро вглядывается в струящиеся дорожки дождевых капель на стекле в ожидании новой вспышки. Тянется было открыть окно, но, как и всегда, замирает с едва было поднятой в сторону механизма рукой.

Сколько еще ты будешь бояться?

Скашивает глаза в сторону соседней кровати, не желая бередить старые раны. Или добавлять свидетелей собственной слабости. Каждую грозу он всматривается в темнеющее небо над головой в ожидании первых капель, но стоит стихии разгуляться - прячется под крышей любой удобной постройки, гоня прочь из головы обрывочные фрагменты с последней семейной прогулки на лодке. Тех едва ли наберется на полноценный рассказ о той ночи: Рид помнит лишь волны, переливающиеся через борт, дождь стеной и вспышки молний, на секунды освещающих окружавших их водный кошмар. Пытается восстановить в памяти, как началась непогода, но помнит лишь тонны воды и мешающий обзору спасательный жилет на себе и Сэме, за который держался так крепко, как только мог, выкрикивая имена родителей, несмотря на заливающуюся в рот и горло воду.

Греймарк прикрывает глаза от очередной вспышки, считая про себя до грохота. Тот напоминает дребезжание брезентов на палубе и куртки отца, которую тот не успел застегнуть... Или такого же цвета, как их жилеты, полу разорванный кусок ткани, под которым они прятались от дождя в подворотнях Чамили. Рид всегда пытался удержать тот в попытках сохранить больше сухого пространства, латал дыры, но тот все равно ужасно грохотал наверху, который у него никогда не хватало сил остановить.

Сдаваясь, Рид падает на кровать, мечтая провалиться в сон до утра. Сегодня он был не прочь перекрыть звуки непогоды громкой клубной музыкой, даже если обычно старался находиться в Доме во время погоды, чтобы успокоить младших из детей, кому чудилась в громких звуках за окном опасность или погружал в грустные мысли дождь за окном. С ними ему было легче игнорировать свои собственные страхи, подбиравшиеся со спины каждый раз, стоило закрыть за собой дверь в комнату и, будто загипнотизированному, без единого шанса на спасение, подойти к окну.

Ему, кажется, все-таки удается ненадолго провалиться в сон, когда телефон разражается приглушенной вибрацией. Глаза режет от яркого света экрана, на котором Рид не без усилия различает одно из тех имен, что мигом прогоняет прочь сонливость. Сора, как всегда, выражается коротко и по делу, сбрасывая звонок раньше, чем он успевает выдавить что-то в ответ. Взгляд на часы не оставляет времени на долгие сборы, даже если выпускник пытается привести себя в приличный вид - его выдает разве что слегка растрепанные волосы да наверняка стеклянные глаза. Прихватив куртку на случай, если задание подразумевает выход на улицу - чего бы ему это ни стоило - Рид быстрым шагом направляется в сторону единственного места, где она может находиться.

- Мисс Хван, - решив не акцентировать в своем приветствии на времени суток, кивает Греймарк, резко погружаясь в холодный воздух кабинета, моментально пробравшегося под одежду и в легкие. Мельком осматривает чужой наряд, бросая короткий взгляд в сторону шкафа, за которым наверняка есть что-то из материала поплотнее, но не осмеливается заниматься самоуправством в чужом кабинете, как и предлагать свое: вряд ли Сора позвала его помочь ей накинуть пиджак. И все же, прикладывает немного магии, чтобы усилить циркуляцию воздуха, загоняя внутрь немного тепла и сосредотачивая тот ближе к столу, прежде чем на стол перед ним падает папка.

Слишком толстая для личного дела, учитывая, что в Доме очага не выдавали грамот за отличную учебу. Рид поднимает глаза на наставницу, молясь про себя лишь о том, чтобы это было не делом брата. Но та не дает ему никаких подсказок, не оставляя другого выбора, кроме как открыть и убедиться самому. В первые секунды его охватывает облегчение настолько сильное, чтобы позволить себе чуть откинуться на стуле, тихо выдыхая. Впрочем, стоит пробежаться по имени и строчкам - большому количеству строк ниже - как частично изгнанный им из помещения холод будто бы с новой силой забирается под кожу.

- Мотивированная оценка воспитанника по итогам наблюдений. Возможно, расширенная, с учетом неутешительных итогов первичных результатов, - Рид мог только догадываться, что входит в полный перечень проверок, потому что хоть и проходил те сам, надеялся, что характеристика в его документах была иной. Его глаза бегают по страницам, впитывая информацию. Он сглатывает, видя отметку в графе возраста, перевалившую за порог совершеннолетия, которое могло бы немного сгладить то, что он видел. И знал. Все знали, кто понимал хоть немногое об устройстве приюта и том, чем он отличался от других заведений похожего плана. Пробегается глазами еще раз, куда быстрее, в поисках чего-нибудь, что могло бы уравновесить выводы наставником, но раз за разом натыкается только на список поступков и качеств, несовместимых с той жизнью, что им была уготовлена. - И это неудовлетворительно.

Он медленно поднимает голову, как всегда, пытаясь прочесть эмоции по чужому лицу. Позе. Сложенных аккуратных руках. Пытается, прежде чем сдаться, мотая головой и хмуро возвращаясь к делу. Перелистывая несколько страниц, потом обратно, прежде чем в очередной раз нерешительно поднять на Сору глаза.

- Я даже не наставник. Почему Вы показываете мне это?

— Слова истинного первородного, — не собираясь бодаться на тему простоты жизни ведьм и вампиров, Клэр предпочитает уделить свое внимание еде. Отчасти в словах Кола была правда, отчасти — известно раздражающая психология превосходства Майклсонов. И если во времена знакомства с Клаусом тогда еще рвущаяся в бой Давина не умела не вестись на слабо, желая доказать, что чего-то стоит даже против такого противника, то после продолжительного общения с Майклом научилась пропускать мимо ушей и угрозы, и бравады. Тем более, что даже первородные были не так уж бессмертны, как гласили сочиненные ими же сказки. А бывшая девушка жатвы не так скромна, чтобы позволить подобным рассуждениям остаться без ответа: — Но ведь именно ведьма сделала вас вампирами. Другая создала кинжалы. Они воскрешают вас из мертвых или переносят в другие тела. Неплохо для человека с ограниченным сроком годности.

Отчасти Давина его понимает. После возвращения с той стороны она была настолько напугана, что полностью лишилась доступа к магии. Слабая, затравленная голосами предков и насмешками Моник. Стоило отказать в очередной просьбе Марселю или Ками, как ко всему накладывалось абсолютно непереносимое чувство беспомощности. И как же приятно было вернуть себе магию вновь. Упражнение с розами было одним из немногих раз, когда она применяла силы не для защиты или очередной попытки остановить Клауса. А для себя. Ради улыбки и чувства превосходства, которые не прятала, доказав, что не сломалась, сколько бы сил для этого не прикладывали.

— Почему тебя не вернули в твоем теле? — это вырывается как-то само собой. Она же смогла. Продолжить вслух, конечно, не получается, но прикушенную губу всегда можно списать на стеснение за неудобный вопрос или вроде того. Но не похоже, что это было замыслом самого Кола. Кто знает, может выбирать не приходилось или нексус ворти был масштабом поменьше. Или друзья послабее. Клэр почему-то не сильно радует рассказ о многовековой веренице ведьм, с которыми подбирал ключики младший Майклсон. Как будто её поставили в конец длинной очереди. И попытки убедить себя, что она просто удачно воспользуется уже собранной «магической энциклопедией», результата не давали.

Вопрос о переезде немного сбивает фокус её внимания. На губах проступает мерзкая улыбка, с которой она радостно делиться своим богатым опытом проживания в Новом Орлеане:

— О, я жила в поместье твоей семьи. Марсель с Клаусом договорились, что там мне будет безопаснее. Жаль, я не успела развалить его до того, как сбежала. Второй раз, — выходит даже слишком гордо, но лучше уж так, чем на полной серьезности вспоминать те дни. Когда-то она мечтала, чтобы Марсель увез её. И то, что её передали, как трофей, было первой серьезной трещиной в их взаимоотношениях. — Потом меня передали ведьмам, и я вернулась в квартал. Комната на троих, двое из которых считают тебя предательницей ковенов. И воспитатель на побегушках у предков, которые меня ненавидят. Даже не знаю, что могло пойти не так, — Клэр вздыхает, делая круглые удивленные глаза, прежде чем покачать головой. — А для всего остального нужны деньги. И готовность находить у своей двери что-нибудь нелицеприятное. Так что здесь не так уж и плохо.

На самом деле, она сроднилась с чердаком и отшельническим образом жизни куда сильнее, чем думала. Жажда нормальной жизни давно отошла на второй план: даже предоставь ей кто-то средства и защищенное пространство, Клэр будет жаться к своим немногочисленным пожиткам, наверняка только сильнее ощущая, что не такая, глядя на полупустой шкаф или холодильник, обкладывая рисунками пентаграмм и свечами стол с косметикой или шарахаясь от слишком громких звуком за окном.

— Фото приложено не было, — обиженно тянет Давина, впрочем, внимательно слушая описание настоящего Кола, представляя другой рост, неопределенно глядя прямо перед собой. С тем же выражением лица она послушно утыкается в чужой живот, прежде чем закатить глаза. — Тысячу лет качал? — отсутствие кудряшек даже немного огорчает: они ей нравились. Из общего образа, что ей описали, не хватает разве что еще одного момента, который Клэр ненавязчиво, как ей хочется надеется, уточняет: — А цвет глаз?

За такими разговорами легко было забыть, насколько опасным был человек, развалившийся на ковре напротив. Редкие оброненные фразы настораживали, отгоняя на время навеянный любопытством флер — они союзники, а не друзья. Учитель и ученик, если уж Колу так хочется. Не то чтобы в её планы входило проникаться доверием к Майклсону, но и налаживать контакт как-то нужно было. Не говоря о том, что гуру магических наук умел расположить к себе, когда не хвалился силой или не упоминал убийства в разговоре с той же интонацией, что говорил о погоде.

Чужое подбадривание пробивается через очередные наведенные мыслями тучи, вызывая вполне мирную улыбку. Хорошее обещание, несмотря на очередные фееричные сравнения. Правда, есть один факт, о существовании которого Кол или забыл, или не знал.

— Рекомендации дашь, когда закончим? К слову, ты в курсе, что мой предок с тобой бы не согласилась на тему безоблачных перспектив в плане психушки?

— круглые, да? — совсем как тогда, на задних партах после драки с Флэшем Томпсоном, уточняет Гвен с снисходительной улыбкой. сейчас она вряд ли сможет оправдать проверку его самочувствия наводящими вопросами, но не в состоянии сохранить серьезное выражение лица или поругаться за чересчур самонадеянный подход. таков Питер. — где припарковался? — для шалости не место и не время, но в её вселенной, как и в его, других не осталось. предоставь ей кто-то выбор, она согласилась бы остаться под пулями на крыше здания, чем провести еще тысячу дней в Оскорпе, где все напоминало о том, что Питера больше нет.

она не говорит о том, что Гарри и сам неплохо управляется с оружием. и за прошедшее время он наверняка разобрался в военных разработках собственной компании, чтобы не повторять старых ошибок. специально не проверяет телефон, на который уже давно мог поступить звонок с указаниями, куда они должны прибыть, если она не хочет прекращать традицию семейных ужинов в полном составе. это настигнет её потом и лучше бы Паркеру быть в другой вселенной, чтобы ей не пришлось вставать перед таким выбором.

она разворачивается как раз когда воздух прорезают золотые вспышки, замыкаясь в ровный круг — болгарка отдыхает. думает было на очередные военные разработки собственного работодателя, вжимаясь спиной в бетонное ограждение, но по ту сторону вовсе не Озборн. человек в странной одежде, больше похожей на робу, с ярко-красным плащом. не то чтобы человек-ящер или Макс в своем электрическом воплощении выглядел менее эксцентрично, но на всякий случай Стейси пододвигается ближе к Питеру.

— это и есть тарелка, да?

"пилоту" обстановка, в которую пришлось прибыть, явно была не по душе. мужчина был старше их обоих и, по всей видимости, сильнее — Гвен полупрозрачная преграда на пути пуль повергает в состояние чисто научного оцепенения. доверия без дополнительных исследований не вызывает, так что она изрядно сопротивляется подъему, ныряя вниз сразу, как только слышит череду выстрелов.

— потрясающе. это что-то типо щита? какой уровень прочности? — её тянет потрогать руками, но суровый взгляд автора сей конструкции заставляет её отказаться от этой идеи. — Гарвард отдыхает.

она не вмешивается в дальнейший ход разговора, слегка сникнув от мысли, что настало время прощаться. время все еще ограниченно, а если вмешиваться в ход вселенной нельзя, то этим двоим нужно было покинуть крышу до того, как новый вооруженный отряд проедется на лифте и покорит пару оставшихся лестничных пролетов пешком.

— все Питеры Паркеры — мое личное наказание. вы просто не в состоянии вовремя остановится и сделать так, как сказано, — сокрушается незнакомец, раздраженно поглядывая в сторону соседней крыши. проследив за её взглядом, он делает неопределенный взмах рукой и на двери позади них завязывается лента, состоящая из такого же светящего материала, что и круг, из которого он вышел. после такого вопросы про других Питеров Паркеров приходится оставить при себе, иначе что-то подсказывает, что подобный фокус можно провернуть и с чужим ртом. — чужой пример ничему тебя не научил? даже если не брать в расчет такую незначительную вещь, как равновесие вселенных, даже внутри этой у твоих решений будет цена. и твоей.

Стейси не знает, о чем они говорят, но украденные мгновения не могли длиться вечно. даже если в каждое их них внутри теплилась надежда, что это новая глава, а не эпилог. даже если потом хотелось согласиться даже на него, а он заканчивался, толком не начавшись, вынуждая в очередной раз щипать глаза.

— он прав, Питер. тебе нельзя здесь оставаться. а от меня рано или поздно отстанут, когда поймут, что я ничего не знаю, — она с некоторой опаской смотрит в сторону человека в робе, надеясь, что тот не станет помогать ей с алиби стиранием памяти. а стереть те у всей службы безопасности Оскорп и той части Нью-Йорка, чье внимание привлекла стрельба, вряд ли представлялось возможным. на выезд уже мог выехать её отец. — видимо, время вышло?

Лори клянется поставить на звонок этому мерзавцу что-нибудь особо противное, а главное громкое, чтобы никогда больше собственноручно не устраивать им встречи – тот итак припрется без приглашения и предупреждения, прикрываясь очередным поручением, никогда не ограничивающегося рабочими инструкциями. Фостер был неимоверно горд собой. Куда делся мальчишка, сидевший с ней под дождем в каком-то закрытом помещении, куда они вломились, чтобы спрятаться? Который подбадривал её, что их не найдут, смахивая одну за другой капли с промокших прядей – такое бесполезное и милое занятие, что Майерс при мысли об этом хочется дать себе хорошую затрещину. Вроде не первый десяток лет живет, а повелась на такую ерунду.

Запах кофе немного скрашивает гнусное впечатление от вида Гарри, переступающего порог её вынужденного жилища. Даже если стоило задуматься, не подсыпан ли туда яд или слабительное. Может, предложить ему добавить туда сахар? Хоть плюнуть успею. Фостер пусть и не относился к числу садистов, которые воспользовались бы её зависимым положением для совсем уж мерзких вещей – что в полной мере пока не доказано, а потому взгляд проходится по прихожей в поисках какого-нибудь средства защиты сразу после того, как Лори перестает в очередной раз закатывать глаза – но ему хватало наглости отыгрываться морально, надсмехаясь над её положением и играя в одни ему известные игры. Так он вполне мог подсыпать в кофе что-нибудь острое, чтобы убедиться, что кицунэ точно невосприимчивы к огню, а потом мило улыбаться, когда окажется, что ей остается только кашлять и носиться в поисках воды. Правда, не факт, что украденный хоси но тама остановит её от того, чтобы вылить содержимое стаканчика ему на голову.

– Список вещей, которые могут пойти мне на пользу, довольно короткий, – щурясь, отзывается девушка, складывая руки на груди, ибо не сильно жаждет работать второй тумбочкой. – Ты успешно игнорируешь первые два пункта.

Она с выражением вселенской обреченности смотрит на чужую кофту в коридоре: видимо, Гарри не проездом и не любит пить кофе на ходу. Почему-то таким, как он, разделение на зоны было не помехой. С другой стороны, находись он постоянно в месси, она давно б на стену полезла от счастья от чрезмерного общения с "куратором".

– За внешний вид мне не платят, – огрызается она, не шибко интересуясь его мнением. Так-то ни за что не платили и шанса уволиться не было, но Лори до последнего собиралась отстаивать свое право не быть милой с этим предателем. Огнем не плюется, задания выполняет, в переписке состоит.

На флешку она смотрит с раздражением, демонстративно шагая мимо Фостера к столу и дивану в поисках своего телефона: попросила бы набрать, да скорее всего тот разряжен в ноль, а потому она и пропустила контрольные звонки. Находит тот сбоку на полу рядом с какой-то вскрытой упаковкой, подключает к заряднику и розетке, пережидая секунд десять, прежде чем требовать реанимации. На экране значок разряженной батареи требует больше времени, вынуждая бросить аппарат там же.

– Было бы лучше, будь у меня больше вводных. Двадцатилетки не сильно отличаются друг от друга и даже у них хватает мозгов не постить фотки с зараженным в обнимку, – по большому счету, сказать ей нечего. У нее есть система отчетности, в которой она отписывается об объемах проделанной работы, проведенных встречах или местонахождении того или иного подозреваемого, выявленных контактах и взаимных подписках. Но она почти уверена, что у кого-то более прошаренного есть алгоритмы для изучения подобной информации, что делало её работу по большей части бесполезной. Основная ставка делалась на встречи, но иммуны ничем не отличались от обычных незараженных, чтобы ей было, от чего отталкиваться.

Ладонь хочется сжать сильнее, но Майерс понимает, что даже у её злости есть допустимые пределы. Приходится терпеть лишнее прикосновение и убеждать себя, что внутри все тихо и спокойно. А руки потом она мыло помоет. Дважды.

– И заставлять тебя еще раз приезжать? Буду хранить как зеницу ока, – уверяет она, брезгливо посматривая на стаканчик. Выражение лица приходится контролировать, когда Фостер оборачивается, устало выдыхая, прежде чем все-таки сделать глоток. Глобально в его власти было заставить её проглотить что-нибудь просто пригрозив. Не чувствуя ничего подозрительного, она немного смакует вкус, но испорченное настроение перебивает всяческое удовольствие от любимого напитка. – Мой телефон включится через пару минут. Флешку ты передал. Не буду тебя больше задерживать.

Бегать на каблуках неудобно, но ничто не придает такого ускорения, как вырывающийся из цепей оборотень за спиной. Снижение уровня серебра может и не было ничтожным, но абсолютно точно не должно было привести к подобному результату! Согласно её предположениям. Быть может, будь рядом Бронте, поделился бы охотничьим опытом. Медицина же не давала ответов касательно дозировок, нейтрализующих представителей сверхъестественного, а потому действовать пришлось вслепую.

Нужно будет доработать лабораторию, — сетуя на отсутствие тревожной кнопки, активирующей распрыскиватель воды с аконитом или ввод усыпляющего газа, а также нормальных креплений, Фокс судорожно продумывает, что делать, если она вдруг чудом успеет добраться до двери. Своими силами удержать ту на месте ей сил не хватит, но следующие уровни защиты нацелены, чтобы не допустить рядовых сотрудников «Рейн Индастриз» внутрь лаборатории, а не запереть в ней разъяренного оборотня.

— Эш! — едва успевая затормозить, чтобы не налететь на дуло пистолета — что само по себе неприятное чувство — Кейт быстро оказывается по другую сторону, слыша бьющий по нервам звук последнего разорванного крепления. На объяснения нет времени, хотя Бронте даже в таких условиях умудряется уязвить её самолюбие, отчего недовольный взгляд на пару секунд упирается в его затылок. Впрочем, учитывая вырвавшегося оборотня, уже откинувшего в сторону её медицинский стол, возмущения она оставит на потом. — Одну пулю.

Слабое оправдание, но хотя бы остается вероятность того, что возвращение такой же восстановит необходимый уровень серебра в крови, чтобы можно было все отмотать назад. Или хотя бы не умереть. Звук выстрела в такой близи оглушает, особенно когда та отскакивает не от оборотня, а от стены за ним. Фокс мало чем может помочь, стоя в дверном проеме за спиной охотника. Даже на вызов подмоги требуется время и резкое движение в сторону телефона, которое может лишний раз спровоцировать раненного зверя. Впрочем, Бронте не оставляет ей выбора, выталкивая собой за пределы помещения и закрывая за собой дверь.

В другой ситуации она ринулась бы обратно. Или кинулась бы к телефону, на поиски другого оружия или чего-то из собственных запасов, что могло бы если не уравнять шансы, то хотя бы не оставлять её безоружной. Но сейчас она просто стоит напротив закрывшейся двери: без прямого зрительного контакта комната по ту сторону вобрала в себя все копившиеся с момента гибели сестры страхи. Скрежет когтей. Лязг металла. Рык. Бросок.

Выстрел.

Кейт отступает на несколько шагов, вздрогнув от несколько приглушенного, но все еще громкого звука. Ей дали достаточно времени, чтобы что-то предпринять, но все, что она могла сделать — лишь стоять и смотреть на белую дверь. Которая с той стороны вполне могла бы окрашена в красный. Опять. И Фокс не потянет снова проходить через это. Несмотря на внешнюю чёрствость и излишний прагматизм ученого, она не сможет увидеть кого-то разорванного оборотнем и не сойти после этого с ума.

Ручка, что она буравит взглядом, неподвижна. Оборотень вряд ли удосужится воспользоваться ею, но внутри все равно все скручивается в тугой узел, стоит дверному элементу пойти вниз.[float=left][/float]

Эш. Не оборотень. Кейтлин чувствует, как воздух пробирается внутрь в глубоком вдохе, когда кислород в прежнем заканчивается, а она вспоминает, что организму нужно дышать. Делает неуверенный шаг навстречу, даже не пытаясь смотреть через чужое плечо и тихо радуясь, что то расположено как раз на уровне глаз, перекрывая обзор.

— Он мертв?

Бронте уже направлял на нее пистолет. Много лет назад, в лаборатории, куда ворвался после того, как притащенный для исследования оборотень очнулся. В прошлый раз хватило пары секунд, прежде чем он заслонил её собой — коллегу или просто человека, забирая под свою защиту. На этот раз выбор, похоже, был сложнее.

Она провожает взглядом медленно переведенный на предохранитель пистолет, запоздало выдыхая. Если бы только у нее был такой же. Руки, вытянутые вдоль тела, порядком занемели от внутреннего напряжения, но, по крайней мере, ледяной туман клубится вокруг них, не распространяясь дальше.

Лишь осознание последствий резких движений останавливает её от инстинктивного желания держаться подальше от артефакта. Кто знает, какими силами он наделен?! Это не наука и не технологии, а пресловутая магия. Та, что, возможно, срывалась ледяными микрокристаллами с её рук. Разноцветный, он не проявляет никаких признаков активности, пока вновь не окрашивается в черный по мере приближения к ней. Фокс наблюдает за ним почти обреченно, поднимая голову выше и тихо втягивая воздух в легкие.

[float=left][/float]— Это безумие. Я человек! — также тихо отвечает Фокс, измученно глядя на Эша. Это же истина прописная! Он должен знать! Должен! Но она не знает, что видит в чужих глазах. Не знает, что отражается в её. Бросает взгляд в сторону лестницы, прикидывая, изменит ли расклад сил появление Картера — пояснит охотник действие своей вещицы или направит на нее пистолет, руководствуясь своим магическим компасом, а не временем, проведенным вместе, как мог сделать Бронте. Про создание вируса чужаку тоже не расскажешь. Кейтлин никогда не подумала, что будет использовать их достижение в таких целях, но сейчас, израненная и напуганная, с извечной усердием хватается за привычный инструмент — аргументацию. — Кто знает, на что способна эта штука. Ты знаешь меня. Знаешь, что они сделали. Я действую своими методами. И магии и сверхъестественного в них не больше, чем в твоем Бестиарии!

Наконец-то правильное название. В другой ситуации они могли бы пожурить друг друга, но сейчас Кейт лишь затравленно озирается по сторонам в поисках хоть чего-то, что могло бы объяснить произошедшее. Глыба льда, в которую превратился оборотень, вдребезги разбивала все её варианты и теории. Она не знала, кто мог совершить подобное. Маг? Или кого они там засунули в артефакт, чтобы определять сверхъестественное?!

Что произошло. Фокс продолжает буравить взглядом лед, размышляя, что очень хотела бы знать ответ на этот вопрос. Что устала и держится на ногах из-за бешеного выброса адреналина и страха, который крепнет с каждым проведенным в осознании произошедшего мгновением.

— Оборотень, которому я плеснула виски в глаза, хотел отомстить. Я пыталась спрятаться, но он меня повалил. А дальше... — Кейт отрывает взгляд от льда, медленно опуская взгляд на свои руки. Подносит те ближе к лицу, медленно, как работают с опасными экспонатами — чтобы получше рассмотреть, но при этом не лишиться глаз. Стискивает зубы, хоть и не чувствует никаких болевых ощущений или другого воздействия. — Это. Появилось и он покрылся коркой льда. Добрее он от этого не стал, а вторая попытка меня убить вызвала неконтролируемую реакцию.

Она качает головой. Её термины здесь бесполезны! Она не знает, что произошло. Медленно обхватывает себя руками, несмотря на то, что те все еще ощущаются как будто не своими. Ждет щелчка предохранителя, потому что просто не видит другого исхода. И Барри. Что она скажет Барри? Как продолжит работу?

Мысли путаются в голове. Кейт готова прибегнуть к самым безумным из них, лишь бы найти объяснение того, что произошло.

— Это может быть какое-то ваше оружие? Средство защиты. Проклятие. Что-нибудь. Что угодно.

Зейн не был похож на своего отца: Рикки видела это на крыше, отвлекая от запертой двери балкона или комкая сверх важные заметки, за которыми гонял сына мистер Беннет. Ему вдруг оказалось дело до голодной Чедвиг посреди собрания богачей — после полнолуния и упоминания о том, что они целовались, нужно было бежать сломя голову. Но слишком уж неприятно было бродить по бесполезному мероприятию в гордом одиночестве — Рикки с внутренним содроганием осознает, что отвыкла быть одна. С появлением Эммы и Клио, с которой в комплекте присоседились Льюис и члены семей обоих подруг, а после и Зейн затяжной период бунтарства и умыкания свечей зажигания с надувных лодок отдельных личностей сменились времяпрепровождением с ними. И Рикки боялась потерять это также, как боялась потерять свои силы.

Зейн подбирался ближе с каждой их встречей, раскрывался с новой стороны и, пусть и был не подарком, становился в глазах школьницы все более и более привлекательным. Видеть его в пещере с людьми, готовыми ставить на них опыты и водрузившими решетку на вход, было больно. Рикки, порой возводившая все в абсолют не хуже категоричной Эммы, сильно обжегшись, теперь усиленно дует на воду. Даже если не в состоянии удержаться и не коснуться той ладонью.

— Я знаю, — Рикки видела достаточно плохих людей, как тот парень с причала, что продавал найденных ею рыб. Или работник отца Клио, сетями ловивший черепах. Или Денман, готовая силой добиться своего. Зейн был лучше каждого из них, но решение хранить тайну было общим. Продиктованным ситуацией, один раз уже заставившей их поверить, что все кончено.

Чедвиг подплывает обратно к берегу, опираясь локтями на камни и утыкаясь в те подбородком: массивный хвост без движения тянул её на дно, а в теплой воде ей было необыкновенно зябко. Она расстроена случившимся, сколько бы ни храбрилась. Расстроена словами, что они не могут быть вместе. Она даже не берется оправдывать подруг, пусть не доверявших Зейну, но вряд ли считавших того монстром. Просто не хочет снова их подвести, потому что оказалась чрезмерно самоуверенной и не справилась.

Она чуть прищуривается на словах про извинения — слишком гордая, чтобы вместо объяснений и перевода стрелок так сразу признать, что тоже была неправа. Но не возникает, а лишь понуро молчит, покачиваясь на поверхности воды. Следит, как Зейн подбирается поближе, аккуратно сглатывая и чувствуя, как прилипший песок покалывает на кончиках пальцев.

— Мы думали, что на самом деле отказались от сил. Лишь потом узнали, что эффект оказался временным, — аккуратно произносит она, следя то за блестящими отблесками на чужом лице, то невольно спускаясь взглядом к губам. Сомнения возникали лишь когда у нее было на них время — на пристани она доверилась ему моментально, как только не осталось времени на то, чтобы взвесить все за и против. — Я верю, — легкое движение хвостом, чтобы плечи полностью поднялись из воды. Еще немного потянуться, прежде чем коснуться губ в соленом прикосновении так удачно прилегшего на песок Зейна. Немного отстранившись и открыв глаза, Рикки уже более упрямо продолжает: — Но при одном условии. Никто не должен знать о нас.

Осталось только решить, говорит она о русалках или о них с Зейном тоже.

На словах про вес Рикки жалеет, что сейчас в руках нет рожка с мороженым, которым можно было бы ткнуть комментатора. В человеческом облике ей хватало ловкости, чтобы запрыгнуть в дрейфующую мимо причала лодку. Русалочий хвост давал массу преимуществ под водой, в то время как на суше моментально лишал устойчивости, пригвождая к земле и делая неповоротливой. Поэтому Чедвиг поджимает губы, многообещающе улыбаясь Зейну, хоть на самом деле и понимает его удивление. Но поблажек фанатам русалок давать не намерена!

— Я могу вернуться домой по морю, — грозит девушка, отряхивая руки от песка и морщась от не самых приятных ощущений после ползания.

Ей удается какое-то время сохранять суровый вид, выслушивая размышления Зейна о пещерных благах человечества — чувствуется, что парень к ним привык, как и к другим удобствам, которые позволяла иметь обеспеченная семья. И их деньги. Почти решается посоветовать посмотреть под ближайшим камнем, обещание носить с собой полотенце несколько замедляет закрутившиеся было в голове шестеренки.

Не то чтобы живя возле океана Рикки была лишена возможности видеть полураздетых людей — даже держась на расстоянии от воды, она все равно часто бывала на пляже. И все же, она не ожидала такой готовности помочь себе, удивленно взираясь на уже стянутую через голову футболку, надеясь, что не краснеет. Но взгляд она переводила со скоростью света, даже если в своем нынешнем состоянии не могла похвастаться скоростью или возможностью сбежать.

— Мне еще не приходилось вытираться после купания брендовыми вещами. Уверена, меня проклянет какой-нибудь дизайнер, — отшучивается она, кое-как усаживаясь на берегу и расправляя ту перед собой. Проверяет, не попробуют ли отобрать, передумав, прежде чем переложить ту в другую руку, а свободную вытянуть над собственным хвостом. Рикки сосредоточенно воздействует магией, радуясь, что силы после полнолуния немного пришли в норму и она не устроит шторм. Медленно сгибает пальцы, мельком поглядывая в сторону Зейна, который может не в первые наблюдает за тем, как она применяет свои способности, но знание об этом ему наверняка в новинку.

Проходит совсем немного времени, прежде чем под действием её сил вод исправляется с поверхности её кожи и хвоста, преображая последний в ноги, а также возвращая привычную одежду, украшения и убранные назад волосы в небольшой хвост. Она выглядит в точности как на пристани до того, как прыгнула в прыгнула в воду.

— Вдруг поблизости не окажется Зейна Беннета с футболкой. Приходится выкручиваться самой, — довольно поясняет Рикки, любуясь произведенным впечатлением.

Рикки расплывается в довольной улыбке: независимость для нее важна, меньше всего она хочет жить с оглядкой на кого-то. Как не хочет видеть жалость в чужом взгляде или принимать подачки, всеми силами скрывая проблемы семьи с деньгами как от Зейна, так и от подруг. Образ, который она сама себе создает, слишком далек от того, где им с отцом приходится подсчитывать деньги на ренту. И хотя дома она тоже остается собой, намного легче казаться сильной здесь, на острове Мако, чем в собственном дворе, где пылится непочиненный отцовский мотоцикл.

— Привыкай, — обходя стороной все разы, когда их выручай Льюис, или хотя бы сегодняшнее утро, девушка встает на ноги, отряхиваясь от приставучего песка. Благо, превращаясь в человека, она становилась полностью сухой, а потому не так его к себе притягивала. — Не совсем, — уклончиво отвечает она, улыбаясь. У нее нет цели выглядеть загадочно — она русалка, что может быть легче — просто самодовольство от обладания своей ни на что не похожей силой, которую Рикки так любила, бьет через край. Да и что-то на задворках сознания (зачатки ответственности?) подсказывают, что Клио и Эмма не обрадуются, выложи она всю правду.

Чем русалки себя не утруждали, так это пешим подъемом из пещеры Мако. Только вниз! Или вплавь. Тут помощь Зейна пришлась как нельзя кстати. Рикки не рвалась вперед, не сильно горя желанием съехать по камням лицом и коленями вниз.

За пределами пещеры это почти походило на случайную встречу или рискованное свидание. Пока Зейн не спрашивает про русалок, Чедвиг почти полностью возвращается в утреннее состояния, когда тот еще ни о чем не знал. Впрочем, утром они и не встречались.

— Да, вроде того. Увидела, что лодка тонет, а тебя нигде нет, — подробностей Рикки не знала — хватило того, что после спасения Зейн начал поиски не то монстра, не то русалки, что всех их вынудило быть осторожными. А некоторых даже согласиться на предложение встречаться. Они все порой рисковали ради спасения других. Впрочем, о некоторых случаях следовало подумать дважды: если мелкий брат Эммы снова пришел бы к ней с конфетами и подарками, пытаясь взять за руку, девушка за себя не ручается! Впрочем, был еще один случай, о котором до этого она упоминала лишь в кафе во время конкурса короткометражных фильмов. — Иногда. Вытаскиваем черепах из сетей или отгоняем акул от виндсерферов.

[float=left][/float] Рид как никогда завидует младшему брату: слишком уж заманчивым казалось знать потаенные мысли других. Сразу видеть их отношение, настоящую, не продиктованную воспитанием или обстоятельствами реакцию. Впрочем, учитывая некоторые нюансы, мысли о Сэме он гонит из головы прочь, сосредотачиваясь на собственном отношении к тому, что услышал. Девчонка с самого начала не производила впечатление загнанной в угол тихони, но обещания огреть себя стулом Греймарк от нее не ожидал. Он не сомневался, что сможет остановить её даже после покушения на свою смазливую мордашку, но представлять это было достаточно комично, чтобы его с губ сорвался смешок. Параллельно он отмечает про себя и здравую оценку последующей реакции, и определенный авантюризм, которого ему самому порой не хватало в бесконечных попытках соблюсти все установленные правила.

- Все зависит от точки зрения. Спокойное превосходство ты прекрасно принимала за дружелюбие еще пару минут назад. Просто тогда ты еще лелеяла попытку сбежать, а потому мой перечень достоинств не ограничивался лицом, - не удержавшись от комментария, вставляет свои пять копеек Рид, слегка понижая градус напряжения. По крайней мере, его эмоции слегка пошли на убыль, пусть не уходя полностью от тревожащих мыслей, но хотя бы допуская возможность ведения переговоров следуя первоначальному плану. Без участия стула или других атрибутов, которыми они могли бы себя покалечить.

Она отказывается. Рид против воли напрягается, прекрасно понимая, что может изрядно уступать в силе противнику, окажись тот не человеком. Стопроцентной уверенности, что та телепат, уже не было - слишком уж неконтролируемым был процесс со стороны обоих. Начни она их общение первой, он еще мог бы заподозрить её в хорошей актерской игре, но пока что все говорило о том, что происходящее не было заранее продуманным планом. Его же стремительно летел к чертям, пусть и имел пока еще некоторые шансы на успех. В конце концов, при приеме на работу в такое место, как "Полет" никто не стал бы игнорировать пункт "раса" в резюме. В Броунвене он имел едва ли не основополагающее значение. А значит он должен был справиться сам.

- Будь ты телепатом, это не было бы такой уж большой проблемой, - спокойно отзывается Рид, скорее приятно удивленный её напором, чем напуганный. Можно храбриться до бесконечности, но отрицать расклад сил было бы слишком глупо для такой девушки, как она. Выпускник Дома очага не знает, по каким причинам та пытается смириться с перспективой умереть молодой, но излишняя бравада в неподходящих момент точно не удлинялась маршрут до конечной точки. Поэтому когда первый запал иссякнет, перспектива спокойного разговора должна показаться ей куда более привлекательной, чем вариант, где она огреет его стулом, а потом он подключит все свои связи, чтобы найти и отомстить.

То, что их мысли транслировались в обе стороны, было главной проблемой. И сколько Рид не пытался, он не мог перекрыть канал. Даже чтобы полностью обрубить так манящую его связь. Девчонка пыталась его задеть и у нее это получилось. Не то чтобы это вело к решению отпустить её, перекрыв источник информации. Скорее уж четко обозначить, что будет, если они решит воспользоваться чем-то не тем в собственных интересах. Он обычно не вдавался в нюансы контрактов, которые подписывали работники клуба, но наверняка там был пункт о неразглашении. Если же нет, репутация места была достаточно противоречивой, чтобы сложить два плюс два самостоятельно.

- Интересно, с чего ты, такая вся из себя уверенная, что никто не знает о твоих проблемах, решила, что знаешь все о чужих, - коротко замечает Рид. Да, у него были неплохие перспективы. Если выживет и сможет смириться с мыслью, что никогда не будет себе принадлежать. И не только он. Его мало волнуют чужие проблемы, а вот закрыть глаза на свои у него нет ни единой возможности. Даже если бы он предпочел душной подсобке любое другое помещение. - Считай меня представителем компании. Ты наемный работник, к которому есть вопросы. Никто не собирается лезть в твои личные проблемы, если они не касаются клуба. Проблемы же рабочие... - он кивает на её ладони. - Ты прекрасно создаешь себе сама. Иди на контакт и, возможно, мы оба сможем понять, что произошло. И найти выход, который устроит обоих.

Name Surname
Имя фамилия

внешность