Р

Прошло всего несколько дней с тех пор, как в моей жизни все перевернулось с ног на голову. Возможным это стало, благодаря всего лишь одной, но не малозначительной фигуре, - Элизабет Страйдер. Девушке, которую все уже два года считают погибшей. И я считал, пока это прекрасное создание не решило объявиться в виде хищной твари, которых, с момента гибели родителей, я поклялся истреблять. И, наверняка, если бы при виде Лиз в качестве вампира я не испытал совсем ничего, я бы так и сделал.
Все эти дни больше, чем вопрос о том, кто обратил Лиз в вампира и с какой целью подстроил ее смерть, меня волновал вопрос, как она умудрилась два года скрываться от поисковой магии, что сделать иногда не под силу даже достаточно "продвинутым" ведьмам. В тот день мне удалось получить определенного вида информацию, однако этого было недостаточно. Я до сих пор терялся в догадках, кто и зачем помогал ей эти два года скрываться. Голова гудела не от кучи вариантов, а от их отсутствия, ведь в нашем общем с ней окружении хороших знакомых ведьм было не так много. Точнее, их не было совсем, разве что я и моя семья. Вариант с Айрис, которую не занимала магия от слова совсем, отпадал моментально, т.к. она разве что занавеску в комнате могла подпалить, а здесь - мощное заклинание, которое она не воспроизвела бы даже с чьей-то помощью. Вариант с родителями тоже не влезал ни в какие рамки: они знали, какие отношения с Лиз нас связывали и не стали бы скрывать, что она жива, пусть и в не совсем пригодном виде. В общем-то, на этом мои варианты и заканчивались. Не давала покоя только одна фраза: "Она уже умерла". То есть ведьма, помогавшая Элизабет скрываться от заклинаний, сейчас мертва, именно поэтому, скорее всего, она и появилась снова в Новом Орлеане - чтобы найти ведьму или ведьмака, который сможет возобновить заклинание. И почему я раньше об этом не подумал? Вот идиот. Внезапно хлынувшая злость от собственной глупости заставила грудную клетку сжаться, отчего дыхание стало более тяжелым. У нее есть информация, у меня - способ ей помочь.
Естественно, помогать вампиру делать скрывающее заклинание не входило в мои планы. Но я должен был узнать, кто и какого черта все это время помогал ей. В глубине подсознания я, наверное, знал ответ на вопрос, ведь в Новом Орлеане в принципе было не так много ведьм, способных это сделать. Но хотелось, чтобы эта догадка была опровергнута самой Лиз, ведь иначе будет совсем не понятно, почему родители, зная, что она выжила, не сказали мне об этом.
Я не знал ни нового номера телефона, ни адреса электронной почты (которой, скорее всего, она и так сейчас не пользуется), а искать ее и приходить прямо к ней с просьбой поговорить я не хотел. К тому же, эффектность передачи послания, не выходя из дома, была для меня более желанным действием. Всего несколько всплывающих в сознании строчек, пара свечей, кофта с кровавым пятном, которую вампирша благополучно оставила у меня дома, и вуаля - послание на стене прямо рядом с ней, где бы она ни была, было оставлено: "У меня есть то, что нужно тебе, у тебя - то, что нужно мне. Предлагаю обмен".

Р

Услышав позади знакомый голос я, все же по привычке, обернулся и выставил перед собой на вытянутой руке арбалет. Зная, что без приглашения вампиры, ни разу не заходившие в мой дом, не могли в него попасть, я не тешил надежды, что нахожусь в безопасности. Кроме того, я не был уверен в том, что на оставленное поставление последует достаточно скорая встреча. Наверно, картина выглядела странно - не каждый носит арбалет за пазухой, тем более дома. А мне просто повезло, он лежал на столе.
- Я был бы счастлив не приглашать тебя на второе свидание, - все еще держа девушку на прицеле, отчеканил я, после чего отложил "угрозу" обратно, но мне слишком приглянулась мысль повторить наш прошлый вечер. Все больше я начинал быть уверенным в том, что мои домыслы по поводу истинной цели визита Лиз в Новый Орлеан правдивы. Иначе бы она не стояла сейчас здесь по одному щелчку моих пальцев.
От последовавшего вслед вопроса меня едва не передернуло: не то, чтобы в нынешнем облике Элизабет была настолько мне противна, но сама мысль о том, что я позвал ее, потому что скучал, мне, откровенно говоря, не очень симпатизировала. Даже не знаю, что на это ответить, - признался я, не приглашая в дом, как поступил бы правильный хозяин. Да ей и не надо это приглашение.
Как самочувствие? - с долей иронии поинтересовался я, понимая, что за пару-тройку дней даже минимальная доза вербены не выводится. В голове появилась навязчивая идея "выбить" из Элизабет ее новую сущность, коею я вынашиваю с самого момента ее появления в Новом Орлеане, но сейчас, вновь видя вблизи холодную и циничную девушку, она с новой силой всплывала в подсознании. Ясно было одно: сейчас нет толку что-то предпринимать. Мне нужна информация, и я должен получить ее любым способом.
Ты ведь тоже здесь далеко не потому, что неожиданно воспылала ко мне любовью, правда? Ответ на этот вопрос был очевиден. Было ощущение, будто я сломал игрушку, которую только я мог починить, и теперь шантажировал Лиз своим умением. Но ведь, если подумать, из гущи ведьм, так же презирающих вампиров, как и я, нашлась бы парочка, готовая пойти на какую-нибудь сделку с кровопийцами. Не думаю, что среди этой парочки не оказалось бы той, которая имела бы достаточно сил, чтобы сотворить заклинание, подобное тому, что скрывала лиз. Неужели она никого не нашла? Или решила далеко не ходить, раз сам шанс восстановить игру в прятки буквально вполз к ней. Что, если она не пойдет на сделку или обманет? Я уже не был уверен в том, что Элизабет сможет сдержать свое слово, но еще меньше я был уверен в том, что она согласится сначала раскрыть мне правду, а потом получить желаемое. Однако поступать наоборот не хотел я. Возможно, я был не прав в своих домыслах, и сейчас она скажет, зачем на самом деле пришла.

Р

Когда я задумывал выудить из нее необходимую мне информацию, я не подумал, что игра может сменить ведущего. Учитывая, как виртуозно она уклонялась от выдвижения ставок, игра в передачу эстафетной палочки могла затянуться надолго. Перспективы были не особо радужными - я бы хотел побыстрее выпроводить ее из моего дома.
- У меня много недоброжелателей... не только со стороны вампиров, - оправдался я, вставая напротив Лиз и скрещивая на груди руки, как будто именно это, в случае чего, поможет мне избежать непредвиденной опасности со стороны чего-либо или кого. Совсем близко подходить я не стал: вербена уже не так ослабляла тело вампира, а значит она без труда могла прикончить меня за секунду, если бы захотела. То расстояние, на котором мы сейчас находились друг от друга, увеличивало время атаки и составляло секунды 3, этого было вполне достаточно, чтобы среагировать и мне. Проводя мысленные расчеты траектории и расстояния, а также возможные пути отступления, я упустил вопрос про посиделки и все больше убеждался в том, что паранойя имеет свойство прогрессировать достаточно быстро. В доме на какое-то время нависла устроенная мною же тишина - в доме практически не осталось часов, а те, что были - молчали или тикали настолько тихо, что их было не слышно. Возможно, внимательному человеку это показалось бы странно, но истинная причина была в том, что стрелка движется с периодичностью в 1 секунду, соответственно, шум происходит каждую секунду, а это значит, что какие-либо шорохи можно не услышать или принять их за секундную стрелку. Я определенно завис, потому что из разговора меня смог выдернуть только навязчивый вопрос о том, что я, собственно, хотел предложить.
- Я догадываюсь, для чего ты вернулась в Новый Орлеан. Как выяснилось, ходить кругами вокруг интересующего нас обоих разговора было бы бесполезным и, вскоре, скучным занятием, поэтому я не стал использовать отдаленных намеков, а стал говорить напрямую, пристально наблюдая за реакцией Лиз. Психология - такая штука, что, даже если ты начнешь говорить откровенную чушь и сможешь по реакции собеседника понять, в каком направлении тебе двигаться, чушь станет совсем не чушью, а вполне умной беседой. - Я смогу тебе помочь возобновить заклинание скрытия. Сейчас мое лицо было серьезно, а голос не выражал ни доли иронии. Я действительно был готов помочь ей с заклинанием и не соврал, когда сказал, что могу это сделать, но не стал упоминать лишь того, что это заклинание не работает на большом расстоянии. Я все-таки не великий Гудвин.

Р

Атмосфера начинала приобретать размыто-мрачные черты. Разговор не клеился, а значит, не вел ни к чему существенному. Однако вопросы становились все каверзнее и все больше уходили в глубины пережитого, но не отпущенного прошлого. Вопрос про Айрис заставил меня вспомнить собственную реакцию на опустевший без причины дом. Сколько ни искал я сестру, ни разу не смог определить хотя бы примерное место расположения. Она будто исчезла со всех возможных и невозможных радаров. Прямо как Лиз когда-то. - Она не живет здесь по собственным причинам, - объяснил я всем, что смог придумать для более менее обычного ответа, не требующего продолжения беседы именно в этом направлении. Не хватало еще, чтобы мы обсуждали еще одну выводящую меня из состояния равновесия тему.
Когда прошла неожиданная встреча со Страйдер закончилась, я был вынужден ломать голову над причиной ее возвращения. Пускай она была уже далеко не новичком в вампирском кругу (2 года - срок вполне себе приличный), было очевидно, что для того, чтобы справиться с новым для нее состоянием, ей или пришлось отключить чувства, что было популярно среди представителей тепершней ее расы, но не объясняло, почему она сразу не кинулась сворачивать мне шею, или она просто научилась их контролировать. Склонялся я к последнему, но вопрос, зачем она вернулась, если не для того, чтобы отомстить мне, беспокоил меня. Вывод напросился нескоро - через несколько дней - тогда, когда большинство пазлов этой непонятной мозайки было уже собрано, и картинка более менее складывалась. Правда, я был уверен в том, что она целенаправленно искала меня, зная, что я смогу помочь, и был удивлен, что это оказалось не так. Получается, теперь я сам должен был выпрашивать возможность оказать ей ведьмовскую помощь.
- Знаешь, против более сильных и опытных представителей своей расы магией не спасешься, - уверенно произнес я, вспоминая день, когда пришел на помощь Давине. И действительно, даже регент не смогла справиться с разбушевавшимися ведьмами, куда уж мне было, - зато если пульнуть им в грудь этой штукой, - кивком указав на арбалет, я принял выражение лица, больше походившее на ухмылку и оскал одновременно, - магия не спасет их.
Неуверенность в моих магических возможностях была вполне оправдана потому, что я начинал приспосабливаться к более человеческим вещам, не требующих применения магии. Но я готов был доказать, что мне можно верить. Правда, это было сделать довольно сложно, учитывая, что я не особо горел желанием к ней приближаться. - Сиди на месте, - скомандовал я, отходя к ящикам и выуживая оттуда обычную карту. Заклинание довольно сложное и длится не 5 минут, поэтому продемонстрировать его я мог бы на чем-то небольшом и, желательно, неживом. Под руку попалась обычная энциклопедия лечебных трав, которую я положил на стол прямо рядом с картой. Не без сожаления вырвав оттуда клочок старой бумаги, я поджег его и аккуратно положил на карту. Как только клочок догорел, пепел организованной кучкой стал двигаться по направлению к Новому Орлеану и очень скоро достиг своей точки. - Сейчас мы можем без труда определить место нахождения этой книги, - пояснил я, выкладывая саму книгу на карту и совершая кое-какие манипуляции над ними с сопровождением заклинания. После этого я проделал аналогичный маневр, что и в начале, но пепел, сделав круг по карте, остановился на самом ее краю. - Книга все еще лежит в моем доме на столе, но найти ее заклинанием невозможно.

Р

Всё больше настигало чувство, будто Страйдер специально выжидает моменты, чтобы всадить  иглу поглубже. Я уже чувствовал, будто нахожусь на сеансе иглоукалывания, мастер которого настолько неопытен, что вместо привычного релакса чувствуется напряжение, а в местах, где побывали иголки, неумолимо жжёт. Однако я был удивлён, что Лиз не поинтересовалась причиной такой вражды с ведьмами, ведь для неё это был бы ещё один повод надавить на больную кость. А ведь здесь было, за что зацепиться: узнай она, что я пошёл против большей части ведьм из-за нерадивой девчонки, которая, кстати, была виновата в гибели моих родителей, из болота сарказма живым я бы уже не вылез.
Демонстрация заклинания прошла вполне удачно, по крайней мере, я так думал, потому что даже этадемо-версия требовала затраты магии, равноценной той, что нужна для нескольких более простых заклинаний. Удерживать даже обычный предмет в сокрытии было не так легко, особенно если давно не практиковался. А потому я ожидал несколько другой реакции.
- Это всего лишь книга, - прекратив действие заклинания, пояснил я, - поэтому не требуется так много времени, чтобы её скрыть. Я слегка споткнулся на вопросе о том, что плохо её искал, но промолчал, понимая, что любое слово сейчас мой враг.
- Ты-магическое существо. Заклинание потребует больше времени, но в некотором смысле ты будешь источником магии, который поможет поддерживать заклинание. Если что-то пойдёт не так, и этой магии будет недостаточно, я попрошу помощи. Возможно, будет разумнее сразу попросить помощи у ведьмы, которая, как остальные, не восстал против меня. Тем более у неё был должок. Но сначала я хотел реанимировать свою гордость и попробовать сам. Пускай я не практиковался в этом заклинания давно, да и в магии в целом,  я все ещё верил, что на что-то способен. В противном случае я ничего не узнаю о том, ради чего вообще пошёл на это. Я все равно через пару дней обратился бы к Давина за способом сделать так, чтобы подобное заклинание не высасывало магию каждый день, но об этом можно будет поговорить, когда дело будет сделано.
- Если я отменю заклинание, ты сможешь прийти и прикончить меня. Тебе ведь ничего не помешает это сделать?

Р

Несмотря на то, что Лиз в качестве вампира была гораздо жестким и опасным противников, я был уверен, что в случае чего смерть мне все равно не грозит. Что именно выдавало в ней единственные повадки, оставшиеся от человека, я не знал, но это не мешало мне так думать. Возможно, виной всему было не столько поведение Лиз, сколько моя надежда. Однако я не сомневался, что вариант с расправой ее удовлетворит - это было пока единственное, чем она могла угрожать, но почему-то совсем не торопилась делать.
Чем больше тянулось время, тем меньше я был уверен в том, что хочу знать правду. Если до сегодняшнего дня я еще тешил надежды, что моя семья здесь не при чем, то сегодня все могло здорово измениться. И я боялся этого. Боялся, что через несколько минут в стенах этого дома прозвучит имя или даже имена тех, кого я бы в такой обстановке услышать не хотел. Более того, доказательства их причастности к сокрытию факта о том, что Элизабет в какой-то степени жива, породило бы еще больше вопросов, на которые я самостоятельно уже не смог бы ответить, а девушка, сидящая передо мной - не захочет мне в этом помочь.
Когда Элизабет поднялась с дивана, на котором я доброжелательно потребовал ее сидеть, я невольно дернулся и сделал шаг назад. Было это вызвано усиливающейся паранойей, недоверием к самой Лиз или той личности, которой она стала - не понятно, но я был твердо уверен, что подпустить ее хотя бы на несколько шагов ближе к себе, значит, подпустить совсем близко. Однако мои ожидания развеялись, и она лишь увеличила расстояние между нами. Я шумно выдохнул, сам не понимая, какой именно вопрос хочу задать. Нужно ли мне просто имя или подробная история о том, что побудило все это время ее скрывать. Нужно ли мне вообще имя?
Несмотря на то, что я прибыл на место ее гибели первым, первым сообщил своему окружению об этом, я так и не смог сообщить о смерти Лиз ее родителям. Кто бы смог смотреть им в глаза, если бы по его вине погибла их дочь? В тот день моя мать избавила меня от этой участи и решила, что будет правильнее услышать это из ее уст. Я не знаю подробностей разговора, но она была той женщиной, которая в моменты горечи утраты могла поддержать и успокоить. Я не сомневался, что так оно и было. Она бы не стала скрывать от меня, человека, которому в первую очередь выть хотелось от произошедшего, что Лиз на самом деле осталась жива. И уж тем более  - помогать ей не появляться в моей жизни. Но сердце екнуло, когда девушка произнесла заключительную фразу. Значит, она знает, что именно моя мать сообщила о ее смерти. Но откуда она вообще знает эти подробности? Неужели ее родители тоже были в курсе?!
- С каких пор ты говоришь о моей матери с таким вызовом? - вопросом на вопрос ответил я, а ноги в это время будто складывались пополам. Я снова сомневался, что хочу знать правду, но это было единственное, что могло помочь все понять. - Мне нужны доказательства и причины. Я дал Лиз понять, что понимаю, о ком идет речь. Но поверить в это без доказательств, значит, поверить вампиру.

Р

Напряжение в комнате все нарастало. Кажется, будто каждая стена готова была от него треснуть, а потолок - рассыпаться побелкой и штукатуркой. Я снова молчал, обдумывая каждое слово, сказанное мной и каждое слово, сказанное Лиз. Я пытался анализировать ее выражение лица в тот момент, когда она говорила, но оно не выражало ничего, кроме презрения и отсутствия жалости ко всему находящемуся в этом доме.
В тот день, когда мне сообщили, что Элизабет Страйдер мертва, я пытался всеми способами взглянуть на нее прежде, чем ее предадут земле. Традиции похорон обычных людей отличались от наших традиций, а потому у них почему-то не делались семейные склепы, а хоронить можно было с закрытом гробу. Когда я сообщил своей семье о смерти Лиз, их реакция была похожа на мою: шок, молчание, смирение. Однако это случилось не сразу: около суток я не появлялся дома, пытаясь разобраться, что произошло, прежде, чем об этом узнает кто-то еще. Но в отличии от вампиров я не обладал возможностью внушать людям то, что мне было нужно, а потому я не добился никаких результатов.
- Твои родители знают, что ты жива? - только и смог выдавить я, пытаясь собраться с мыслями и силами продолжить разговор. В одну секунду все, что я знал, оказалось тем, в чем я ошибался. Наверное, разочарование в собственных родителях - одна из самых жестокий вещей, и, к сожалению, она коснулась меня.
Я понимал, что единственное доказательство того, что именно моя семья помогала Элизабет скрываться все это время - это она сама. Больше всего сейчас мне было важно понять, почему моя мать поступила именно так и почему при всех попытках найти Лиз я никогда не обращался к ней за помощью, кроме тех моментов, когда выпрашивал семейные реликвии и идеи с заклинаниями. А ведь она усиленно помогала мне с этим. Или делала вид, что помогает. но я совсем не понимал причину, которую объявила Лиз. Не понимал потому, что я не могу быть причиной этому, вся семья знала, какие отношения связывали нас со Страйдер, и скрывать то, что могло помочь мне не сойти с ума, было, как минимум глупо. - Причем здесь я? Она знала, как я к тебе отношусь. Относился, - поправил я себя, - Какой был смысл скрывать тебя от меня? В голове снова образовалась каша, которая не позволяла твердо стоять на ногах. Я оказался бессилен перед правдой, ради поиска которой все это время жил. Тяжело выдохнув, я опустился на журнальный деревянный толик, что стоял так кстати, потеряв бдительность и на время даже забыв о том, какой гость находится в моем доме.

Р

Разговор все больше близился к тупику и был похож на дождевик где-то в Сахаре - настолько он не имел смысла. Я сам не до конца понимал, почему мне было интересно, кто, кроме меня, знает, что Лиз жива. Впрочем, незнание об этом ее родителей ничуть не удивило: в прошлом девушка была той, кто никогда бы не причинил боль близким, и, похоже, это единственное, что в ней еще сохранилось, по крайней мере, по отношению к родителям.
Никогда бы не подумал, что любовь может стать причиной такой горячей ненависти и предательства. Я всегда был уверен, что женщина, которая меня родила и воспитала тем, кем я стал,не была способна скрывать от меня что-либо вообще. Она всегда была за наши отношения с Лиз, так думал я. Теперь же я не был уверен ни в чем из того, что она мне говорила. Мне стало обидно оттого, что мои злость и обида не смогут дойти до адресата, потому что он мертв. И теперь единственной, на ком я бы мог отыграться, была Страйдер, виноватая только в том, что пару лет назад не дала о себе знать и с радостью приняла предложение моей матери. - Ты бы не обратила меня, а я бы не стал тебя убиват, - уверенно произнес я, зная, что, заявись она на тогда на порог, я бы впал в точно такой же ступор, что и сейчас. Хотя на тот момент у меня не было лютой ненависти к вампирам, я бы все равно не был в восторге, что моя девушка - одна из них, поэтому реакция была бы непредсказуемой.
Вопросов больше не осталось, кроме того, почему же Элизабет поддалась воле моей матери, но его я благополучно опустил, т.к. это уже было не важно и ничего не изменит. Каша в голове постепенно превращалась в паутину, в которой мысли уже не казались такими уж беспорядочными, и даже имели какой никакой смысл. Тем не менее, я не был готов оказывать Лиз поддержку в виде заклинания, чтобы она снова исчезла, но это был единственный выход: она не хотела меня вижеть, не хотела здесь оставаться и, возможно, от кого-то пряталась. А мне хватало своих тёрок с местными ведьмами, чтобы еще тягаться с ее врагами.
Несмотря на то, что я мысленно успокаивал себя и старательно держал в руках, нервы были на пределе. Будь у меня огнемет, я бы с радостью им воспользовался для снятия растущего напряжения и спалил бы что-нибудь большое, вроде дома. Правда, не моего, иначе расставлять ловушки и прятаться мне будет негде. Магия, обычно тонкой струей текущая по сосудам, словно кровь, сейчас прорвала невидимую дамбу и хлынула по всему телу огромным цунами, сносящим все на своем пути, но, к счастью, пока не вырывающимся наружу. Я хотел было спросить, готова ли она воспользоваться моими услугами и исчезнуть отсюда, как почувствовал на себе ее холодные губы. Такого поворота я не ожидал. Несколько минут назад девушка ясно дала понять, что прошлых чувств нет, а теперь...Что это? Повод вывести меня из равновесия, отомстить? Или предаться воспоминаниям. Смешанные чувства послужили спичкой для комнаты, наполненной газом, прогремел взрыв - электрический заряд пришелся ровно на причину того, почему успешный контроль над эмоциями и магией дал крах.- Какого черта?- больше самому себе, чем Лиз, возразил я. Жить-то она будет, ну, может, коротнет еще пару раз и электрические приборы сможет включать своим появлением,но, черт возьми, я бы повторил.

Контроль магии - один из самых сложных и недолговременных процессов в жизни каждого магического существа, особенно ведьм, магия которых, в отличие от вампиров, не скапливается в одном месте, а способна циркулировать по всему телу. В связь с этим, контроль этого процесса значительно усложнялся тем, что нужно было максимально сосредотачиваться на внутреннем состоянии и абстрагироваться от внешних раздражителей.  Мое внутреннее состояние дало сбой еще после смерти родителей, но даже тогда я понимал, что, если сейчас отпущу этот самый контроль, он никогда не восстановиться. С каждой неделей было все сложнее, внутреннее спокойствие пошатовалось то исчезновением сестры, но появившейся паранойей от преследования ведьм, то возвращением в мою жизнь Элизабет. И ладно, если бы это было просто возвращение, я даже почти пережил тот факт, что моя мать поспособствовала ее исчезновению. Хотя я не могу с точностью сказать, что стало точкой кипения, из колеи меня выбил именно поцелуй.
Ток все еще проходил по телу, иногда показываясь в виде недлинных искр, сердце было готово выпрыгнуть из груди, а я пытался не столько привести себя в чувства, сколько угомонить магию, которая решила пожить отдельной жизнью. - Ты даже не представляешь, какой ящик Пандоры сейчас открыла, - на выдохе проговорил я. Честно говоря, я и сам не очень представляю, что могло бы произойти в следующие секунды. Во мне боролись два желания: желание вспомнить прошлое, не взирая на новую сущность Лиз, и желание выдворить вампира за дверь. Вот только впервые за те дни, что она вернулась в город, я начал бояться причинить ей боль. Страх этот был больше связан не столько с обычной физической болью типа вербены или деревянных кольев, сколько с тем, что я с этих пор понятия не имел, на что могу быть способен. Надо успокоиться, - мысленно успокаивал себя я. Если я сейчас смогу вернуть контроль над магией, ничего криминального не случится. Я на минуту закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на внутреннем стержне, как учили когда-то родители: представлять, что магия - это спираль, вращающаяся вокруг этого самого внутреннего стержня, и ее течение могу контролировать только я. Но не успел я закрыть глаза, как в подсознании возникли глубоко засевшие картины прошлого, моего и Элизабет. Я помнил все до мельчайших подробностей, и воспоминания эти лишь подливали бензин. В эту же секунду вспыхнул стол, с которого я подорвался, почувствовав, как моя задница начинает дымиться в прямом смысле слова. - Твою мать, - с горечью произнес я, больше переживая не столько за покупку стола или за то, что пламя перекинется на соседние предметы, сколько за то, что рядом находилась Лиз. Я уже даже забыл, что вампиры не особо восприимчивы к боли, успел только бессознательно поднять девушку за плечи и дернуть на себя, подальше от полыхающего стола. Огонь тут же сменился "дождем" от пожарной сигнализации, а магия перешла в наступление и решила, что выбивание стекол - это сейчас наиболее эпично и подходяще для момента. Незнающий бы подумал, что в доме завелся полтергейст. Я повернулся спиной к разбивающемуся вдребезги окну, тем самым закрывая Лиз от возможных осколков, и все, что смог выдавить, - Прости.